– Сколько еще мне… – сквозь стиснутые зубы прошипела Клавдия.
По ее щекам прокатились две большие капли. Взглянув на испорченное рукоделие, Клавдия швырнула его в лицо мужа и убежала на кухню.
Вол облегчённо вздохнул вослед отведенной беде и с трудом поднялся. Однако, теща по-прежнему потрясала молитвенником посреди комнаты, взирая безмолвно и угрюмо. Здраво прикинув, что швырять священную книгу она не осмелится, Вол решительно подтянул семейники и недовольно протянул:
– Чего вы мне житья-то не даете с самого утра?
Теща шустро просеменила к нему и едва удержалась, чтобы не треснуть твердым переплетом по лысоватому Воловьему лбу.
– Зачем, свинота, опять пропил Клавкины деньги? – сказала теща злобно, но тихо, почти шепча.
– Раз она моя жена, то и деньги общие.
– Ах, ты, козлина! – так же тихо, но не менее эмоционально ругалась теща. – Да ты за годы, что она копит, ни рубля не положил.
– С получки… – начал было Вол, но понял, что сказанул опрометчиво.
Теща на мгновение едва заметно прищурилась.
– С хренучки! – сказала она и перекрестилась: – Доколе, господи…
Смекнув, что женщины разрядились, Вол шустро оделся и прошмыгнул мимо тещи в коридор. Накинув куртку на плечи, он вернулся в комнату и извлек из шкафа первую попавшуюся вязанную шапку и натянул до самых бровей.
– Куда! – буркнула теща, попытавшись стянуть шапку. – Это на продажу!
– Чужим вяжет, – прокряхтел Вол, отстранив старуху, – а законный муж голый должен ходить?
– А где твоя?
– Черти ее знают, – ответил Вол, похлопав карманам.
– Тебе вяжи добрую вещь… Либо порвешь, либо похеришь! – сказала теща, и увидев в коридоре дочь: – Скажи ты ему!
Клавдия философски отмахнулась и сказала мужу:
– Куда на работу не евши? Иди за стол, я тебе положила.
Сунув сигарету между губ, Вол изобразил обиду.
– Ничего мне от вас больше не надо! – говорил Вол, а кончик сигареты мотался вверх-вниз.
Перед хлопком двери, чем Вол твердо вознамерился завершить утреннюю перебранку, он бросил:
– Как вы можете так жить? Мелочные… Такую бучу заварили! И из-за чего? Как псы живем… – и испытывая накатившее презрение, отшатнулся от двери.
Вспомнив пробуждение, Вол закурил с досады и, обогнув угол дома, заприметил коллег в рыжих жилетах с надписью «ДРСУ-2». А собрались рабочие в столь ранний час оттого, что на улице Сиреневой на пороге зимы нежданно решили латать дорожную яму. Первым делом водрузили билборд с подсветкой, который возвестил о принципиальном решении мэра насчет ремонта. Дня через три на дорогу бросили пирамидку из арматуры, скрученную полосатым скотчем, со знаком «Кирпич». Неделю спустя раздолбили асфальт вокруг ямы. Но вот незадача, в ночь на понедельник, не согласовав с районной управой, небеса разрешились ливнем, который наполнил яму до краев.