Она ощутила, как сердце снова застучало по ребрам с внутренней стороны. К горлу подступил огромный ком, отказывавшийся проваливаться внутрь со слюной. Из-за него стало трудно дышать. Этот человек говорил о нем.
– Что это было, там, в лесу? – спросила она неуверенно, не зная точно, хочет ли услышать правдивый ответ.
Но собеседник лишь слегка пожал плечами и качнул головой, погружая в рот еще один листок, сорванный с ветки.
– Не знаю, – равнодушно ответил он, – а ты что видела?
Не знает? Как это, не знает? Он ведь только что дал понять, что понимает, что произошло, что в курсе, что на них напали.
– То есть, не знаете? Вы же про угодья говорили…
– Ну я не знаю, что это такое. Поэтому и спрашиваю, что ты видела. Может, тебе удалось его рассмотреть. Знаю только, что он охотится.
– Охотится на что?
– На все. На зверей, на птиц. На людей. Так ты рассмотрела его? Он ведь был совсем близко. Я видел, как он почти тебя нагнал там, – он указал пальцем руки, со сжимаемой в ней веткой куда-то вверх, ей за спину, – на вершине холма.
Выходит, чувства ее не подвели. Он действительно преследовал ее. И он действительно нагнал бы ее, ни упади она с вершины и ни покатись кубарем в самый низ. От осознания этого не сильно полегчало.
– Что же он не спустился за мной? Я ведь уже не могла бежать.
– Он не охотится здесь, в низине. Только на плато. Квадрат в два десятка километров по диагонали. Там есть три вершины, на них он тоже не поднимается. Мы сейчас у самого края квадрата. Ну и, как я понял, он не ловит то, что само идет в руки. То есть, ты перестала ему быть интересной, когда упала без чувств. Поэтому я сказал, чтобы ты не шевелилась.
– Да что же это такое?! – чуть ли ни плача, простонала она, – как такое вообще возможно?
Он пожал широкими плечами, продолжая жевать.
– Не имею понятия. Похож на человека, но только издали. Сблизи становится ясно, что это что-то другое. Высокое, руки длинные, ниже колен опускаются. Еще большая голова.
– Это что, какое-то животное? Медведь?
– Ты много медведей видела, которые на двух ногах бегают?
– Ну, может большая обезьяна?
От глупости этого предположения отчего-то стало стыдно. Должно быть, на его перепачканном лице сейчас ширилась саркастичная улыбка, какой родители награждают своих детей, когда те выдвигают самые невероятные теории.