Каждое утро в моей голове крутится одна и та же мысль: почему я ничего не сделал, чтобы предотвратить все это? Ведь я мог, но просто не захотел, надеясь на порядочность тех, чьей работой и было заниматься восстановлением всего потерянного. И я говорю даже не о материальных вещах. В конце концов, не мы первые, кто лишился всего. Я имею в виду то состояние души, в котором хочется творить, хочется двигаться вперед. Но все пошло по другому сценарию, а когда моя вера в людей умерла окончательно, было уже слишком поздно.
Эти рассуждения полностью прогнали мой сон. Они вызывались неким чувством вины, которое нельзя ничем заглушить. Уже несколько недель я не мог выспаться. Днем этому мешает сорокоградусная жара, а ночью – мысли, которые проникают в мою голову и не дают мне покоя уже много лет. Хотя они мучают не меня одного.
Он, как всегда, сидел в кресле напротив кровати. К слову, это была единственная мебель в наших скромных апартаментах. Не было даже стола. Вернее, он когда-то присутствовал, но я нашел ему другое применение, отдав одному хорошему человеку, который поставил его в небольшой читальный зал своего музея. В комнате я жил один, и мне многие завидовали. Как-никак герою войны не по статусу делить ночлег с кем-то еще.
– Как спалось? – спросил меня мой спутник, сидевший в кресле.
– Как всегда, плохо, – ответил я хриплым после сна голосом.
– Не надумал воспользоваться своими старыми связями? – он задавал мне этот вопрос каждую неделю, обычно я оставлял его без ответа.
– Давно надумал, – неожиданно для себя самого ответил я. – Просто никак не решался начать. Ты ведь знаешь, что итог нашей затеи, скорее всего, будет провальным. Но с другой стороны, мне уже давно нечего терять.
И действительно, что меня тут держит? Мои товарищи давно лежат в земле, родителей у меня не было, а опыт, которым я в свое время хотел делиться со всеми, тут никем не востребован… Хотя нет, он тут как раз жизненно необходим. Но не опыт в области астрофизики, а познания в искусстве освобождения людей из плена, в который мы все попали благодаря своей недалекости. А освободиться из него можно только одним способом – умереть. Да, в этом я мастер…
Странная штука – генетика, ведь я должен был стать гениальным ученым. Для этого мою ДНК собрали по частям, учили столько лет, потратили миллионы. И все сработало! Но помимо этого, я оказался способным еще и к армейской службе. Как говорил мой инструктор: «У тебя превосходный инстинкт охотника, сынок».