И ткань летит, она послушна,
Легка, надежна, простодушна,
Как те, на ком стоят миры.
Не Новгород ли долгожданный
Встает средь елей и берез,
Не Седовлас ли на поляне,
Как бы хватая узел тканый,
К высотам руки превознес?
Узнав хозяина, тряпица
Спешит к ладоням старика,
Меж пальцев нежится, вертится,
Желая перед ним открыться,
Дары с востока показав.
Ее он хвалит и скорее
Сосуды те несет княжне.
«Успеем, доченька, успеем!» –
Все шепчет в бороду себе.
Вот гроб хрустальный отворился,
И с первым утренним лучом
Лик юной девы окропился
Водою мертвой, как ручьем.
Свершилось: снова бьется сердце,
Дыханье наполняет грудь,
Ну а глаза закрыты дверцей…
Чтоб вновь не дать княжне уснуть,
Воды живой упали капли,
Сняв тяжесть с девственных ланит.
Уста сомкнулись и обмякли,
Взор озарился, и навряд ли
Сегодня будет он закрыт!
Арина взглядом ненасытным
Обводит даль из-за куста,
Ей ново все и любопытно,
Не узнает она места.
Как будто с чистого листа
Жизнь – и ужасна, и прекрасна!
Она не помнит Седовласа,
Ни кто она, ни кто отец –
Как ни пытался ей мудрец
Напомнить прошлое… Напрасно:
Княжна проснулась, память – нет!
Что делать с бедною девицей –
Вести ли в терем? Скрыть княжну,
Пока к ней вновь не воротится
Хоть мимолетная крупица
Воспоминаний, что в плену.
К тому ж, злодей еще на воле,
А значит, может статься, вскоре
Попробует Кривун опять
Княжны невинной жизнь отнять…
Волшебник силится понять:
У князя – земли на ладони,
Он сам велик, дружины ряд,
Мечи остры их, крепки брони,
Как прежде, быстроноги кони,
Но нет, они не защитят
От колдовской коварной силы!
Девицу лучше отведу
В селение, в обычном мире
От бед ее уберегу.
«Ну, что же, доченька, пойдем! –
Себе позволил старец молвить, –
Тут недалече старый дом,
Где я попробую напомнить
Тебе о времени былом».
Арина скоро согласилась,
И полчаса лишь миновав,
Печь жаркая вовсю топилась,
Бурлил отвар душистых трав.
Поверх сорочки белоснежной,
Обняв девичий хрупкий стан,
Теперь кружился сарафан,
И, дополняя те одежды,
Коса струилась по плечам.
Узнать в ней дочку Святополка,
Правителя земель Руси,
Пожалуй, смог бы, да и только,
Что сам отец, и то вблизи,
Но он горюет за стеною.
Тем временем как наши двое
Уселись переговорить,
Уж рог потряс округу воем,
Дружина князя полным строем
К селенью мирному спешит.
Заходят смело, всюду рыщут,
Взгляд скачет зайцем – тут и там,
Взошли под Седовласа крышу,