– Умеешь убедить. Но я огорчу тебя – ничего особенного, прекрасный вечер, море спиртного, музыка, захотел размяться.
* * *
А потом он усиленно не смотрел в её сторону. Но это давалось ему с трудом. Вконец измучив свою гордость, он вышел на улицу покурить.
Судьба – женщина, а потому любит строить козни. Она стояла на углу ресторана совсем одна, пытаясь заставить зажечься зажигалку. Та не стремилась, искрила, но не зажигалась.
– Проклятье, – чертыхнулась она. Он уже неслышно подошёл сзади и протянул свою.
– Мама никогда не говорила Вам, что ругаться и чертыхаться нельзя?
– Почему же, она предупреждала меня, но я, как Вы уже заметили, вышла из того возраста, когда делаешь то, что говорят взрослые.
– Это я заметил, но…
– Поверьте, я большая девочка.
Она посмотрела ему в глаза, и он понял, что пропал, что это наваждение не выгнать просто танцем. Это не поддавалось никаким объяснениям, но ему просто танца не было достаточно. И это не было просто желанием обладать ею ночь, нет, это было необъяснимо, но он хотел знать о ней всё – размер обуви, какие сказки она слушала в детстве, какую школу окончила, о чём мечтает пред сном, и, наконец, нравится ли ей Шатунов. «Бред какой-то», – подумал он и услышал.
– Согласна.
Оказывается он ещё и вслух начал высказывать свои мысли. Так дальше нельзя. Он знал, что однажды это произойдёт. Нет, не знал, надеялся, ждал… Но дни шли, месяца текли караваном облаков, года летели, как составы мимо маленьких полустанков, а это не происходило. А он говорил себе: «Однажды…» Постепенно надежда исчезла, растаяла в призрачном вчера, оставив лёгкий след, как у Утёса-великана у Лермонтова тучка оставила мокрый след. И всё. Он перестал верить, ждать. И вот сейчас это было даже больше, чем удар под дых.
* * *
– Уедем? От всех, от всего.
– А сможем от всего?
– Хотя бы попытаемся. Помните, как у Яковлева: «Мы перестали совершать глупости, перестали лазать в окна к любимым женщинам…». Ну, или что-то подобное, дословно я не помню.
– Глупости – это всё, что не укладывается в общепринятые рамки, которые человечество придумала для того, чтобы их нарушать.
* * *
Он проверил ключи от машины.
– Я чуть-чуть выпил, но нам недалеко… – ему на миг стало стыдно, что она подумает? Но она ни о чём не подумала.
– Если недалеко, то нестрашно, – и снова искорки в глазах, смешинки, которые манили и околдовывали.