Допускается логическая ошибка. Ибо Ветхий Завет – это не Прошлое, а именно вечная проверка прошлого. И Тарас Бульба попадается на эту удочку. Но не просто так, именно из-за сложности подхода к Новому Завету:
– На вид в данной Тарасу Бульбе ситуации – как по поговорке Владимира Высоцкого:
– Ему и делать-то ничего не надо!
И это ничего не надо делать – означает:
– Один Человек – САМ – ничего и не сможет, – без:
– Бога.
Вот эта ограниченность своих прав, что надо делать только очевидное, а оно очень скучное, потому что такое маленькое, как только и всего лишь:
– НАСТОЯЩЕЕ, – неинтересно.
Правильно, да, но! Мы пока подождем, и отдадимся всей душой тому, что видим целиком и полностью. Деятельности очевидной. И это и есть:
– Война.
– — – — – — – —
В этом и дело, что человек может добраться к Богу только на машине.
– — – — – — – —
И, действительно, непонятно, что надо делать, чтобы ничего не делать?
– — – — – — – —
Андрей пришел к своей возлюбленной в осажденную крепость, и:
– Казалось, как будто, – идут слова явной неточности.
И довольно часто – всегда! – Гоголь ведет этот чертополох взгляда только из одного измерения, – в принципе уже зная тайну Нового Завета:
– Как сие уже бывает, – но!
Не применяет ее в конкретике наблюдения действительности Словами.
Не хочет скрывать, откуда идет на эту осаду Нового Завета, как хочет испытать:
– Можно ли взять его с собой, как трофей завоеванный?
Возможно, уже понял, что Новый Завет – не берется ни коим образом, как новое внешнее:
– Он должен возникнуть в себе, – что важно:
– Как трава перед листом Ветхого Завета, – который никто и не просит, наконец, заткнуться, – а:
– Тока-тока – немного потесниться в своей доселе отдельной квартир-ке, – на вид:
– Очень похожей на весь мир, – но!
Мир, который уже только был, а вот именно здесь, за крепостной стеной у паночки – кончился.
Может ли быть следующий текст сравнением Ветхого Завета с Новым Заветом:
– Не такою воображал он ее видеть: это была не она, не та, которую он знал прежде; ничего не было в ней похожего на ту; но вдвое прекраснее и чудеснее была она теперь, чем прежде; тогда было в ней что-то неоконченное, недовершенное; теперь это было произведение, которому художник дал последний удар кисти.
Один Бог может вознаградить тебя, не мне слабой женщине…
Андрей готов отдать так много: