В театр Юрка прибыл уже обалдевшим влюблённым дурачком. Степаныч и Ванька, глядя на него, ухмылялись, как коты, нажравшиеся сметаны, лишь Гриша Лацис оставался непоколебим и холоден, как всегда. Прибалтика!
– Ну-с, дамы и господа, приобщимся к культуре? Тяпнем по пятьдесят коньячку! – предложил кот Бурков.
– Да-да-да, – суетился Юрка, он чувствовал, что если сию минуту не тяпнет, то тихо сойдёт с ума. А может, не тихо. А может, даже громко.
Взяли пять по пятьдесят, пять бутербродов с сёмгой и употребили всё под шум публики, уже заполнявшей фойе.
– Я, пожалуй, ещё тяпну! – Юрка, дожевав бутерброд, решил закрепить успех.
– Ты бы не гнал, Палыч, – попытался его урезонить Бурков, но Юрка только рукой махнул.
Серову думалось, что в таком состоянии: сто коньяку, Женька рядом – такая близкая, такая доступная в мыслях и не только – он ничего не сможет воспринимать на сцене. Можно ли что-нибудь воспринимать на сцене, когда по уши влюблён?! Однако захаровская постановка и сверхъестественная игра актёров заставили его отвлечься от взболтанных чувств и включиться в спектакль. А когда запели про белый шиповник, Юрка и вовсе раскис. Женька, сидящая рядом и крепко сжимающая его руку, тоже шмыгала.
Их схоронили в разных могилах,
Там, где старинный вал.
Как тебя звали, юноша милый,
Только шиповник знал.
Тот, кто убил их, тот, кто шпионил,
Будет наказан тот,
Белый шиповник, вечный шиповник
В память любви цветёт.
Для любви не названа цена,
Лишь только жизнь одна,
Жизнь одна, жизнь одна…
В унисон, в унисон дышали и чувствовали наши влюблённые герои…
В антракте они снова приложились к коньячку, а потом, опять держась за руки, проплакали всё второе отделение.
В метро прижимались друг к другу уже безо всякого народа. Теперь они не могли не прижиматься и не целоваться не могли…
Вступили-таки они на скользкий мученический путь любовников… Вступили… Служебный роман! Никогда он не заканчивается хорошо. Ну или почти никогда. Но сейчас им всё равно, сейчас им на это наплевать.
У метро в круглосуточном магазине взяли бутылку красного грузинского, на входе в гостиницу Юрка купил белые розы. В фойе они продолжали упоённо целоваться, и Женька уже тянула Юру к лифту…
И тут между ними встала администрация гостиницы. «Молодой человек, посещение гостей до двадцати трёх часов, сейчас двадцать два тридцать. Вы уверены, что хотите войти?»