Дело в том, что бесстыдство не самодостаточно. Оно паразитирует на здравом смысле. Получает энергию только от процесса его разрушения. Будь это война, террор или банальная бытовая склока. Пока продолжается акт агрессии – агрессор питается. Пока внимание людей привлечено фактом агрессии – агрессор питается. Пока мы обижены (справедливо обижены) им – агрессор не остается голодным. Самое страшное для него – это эмоциональный игнор, забвение и прощение. Особенно, прощение. Не будем путать со вседозволенностью. Законы общества непреложны: преступник должен получить по заслугам. Но пока мы питаем лиходея жаждой мщения, он остается сильным. И сила эта растет. Даже в заключении. Подобно Кощею Бессмертному, только и ждет подходящего случая, чтобы сорваться с цепи.
Люди становятся многократно сильнее только после того, как смогут простить. Именно простить (что очень нелегко). Просто потому, что осознали природу злодейства. Ее ограниченность и зависимость. А еще потому, что приобщились к природе добра. Всеми фибрами души прочувствовали могущество бескорыстия, гуманности, таланта сострадания.
Есть притча (а может, и научное наблюдение): никто из пернатых не решается напасть на орла. Ни одна птица не решится на такую битву. Никто, кроме ворона. Черный разбойник подкрадывается сзади и впивается в шею сильному противнику. Он терзает, отчаянно клюет, пытается добить могучего соперника.
Что же делает орел? Как сражается с наглецом? Он не пытается стряхнуть агрессора. Не пускает в ход когти и не вступает с ним в схватку. Превозмогая боль, царь птиц начинает набирать высоту. Круг за кругом, метр за метром. Несмотря на раны, он поднимается ввысь. Пока не достигает высот, где черным вестникам нет места. На высоте вороны камнем падают вниз.
Добро и зло обитают в разных небесах.
Человек, сумевший одолеть боль несправедливости, способный вопреки страшным ранам подняться до высот прощения, обретает невиданное могущество. Становится недосягаем для злых сил. Он подключается к запредельному и бесконечному источнику энергии. Энергии любви.