Почему вы меня не прерываете? Интересно? Да. Интересно. Знаете, а когда мне стало ближе к шестнадцати, я спросил, почему она не выходит замуж, и мама ответила, что она одна потому, что мужчины, встречаясь с ней, говорили, что им страшно интересно с ней. А потом, в тридцать пять, она подумала: где тот мужчина, рядом с которым будет интересно ей? Наверное, прошел незамеченным. Поэтому она будет с нами, только с нами: ей интересно с дедом, со мной, с бабушкой и Машей. И тогда она еще сказала мне: в девушке, которую ты захочешь назвать своей женой, должно быть много женского – и нежности, и слабости, и неумелости. И вам должно быть хорошо вместе молчать, и вместе читать, слушая друг друга, и вместе гулять – ходить и угадывать проталинки неба сквозь ветки, и – невозможно, некомфортно, тревожно, как будто потеряв что, по одному ходить в магазин, наливать себе чай, быть в разных комнатах. Я нечасто влюблялся, и немного у меня было девушек. Я каждый раз влюблялся пылко, отдаваясь и доказывая, остро переживал, рыдал и парил… И мои девушки, они были очень красивы. Как-то я даже случайно подслушал (конечно, неслучайно…), как мама удивлялась деду: что девчонки находят во мне? Она воскликнула деду: «Опять красавица! И фигура, и глаза как у газели, тоненькая, гибкая, чудная! Что она нашла в моем мякише?». Да, мама не отличалась… как это сказать… Она никогда не скрывала, что я некрасивый. И повторяла, что некрасивому внешне нужно доказать себя красотой внутренней. Наверное, поэтому я сыпал цитатами, стихами, шутками и олицетворял собой пословицу «Не горшок, а угодник»… А потом я спросил маму: «Как понять, что я встретил свою женщину?» Мама ответила: «Как почувствуешь наступившую тишину, когда не нужно доказывать и объяснять, так и узнаешь, что это твоя частичка, найденная тобой, подаренная тебе. Слушай себя».
И так и было. Когда мы встретились с Лизанькой. Я прилепился к ней, а она ко мне.
Плачу ли я без нее? Да, плачу. Очень редко. Я знаю, ей это не нравится. Произошло так, как она мечтала: она собиралась в очередную командировку, вымылась, нарядилась, прибрала волосы. И сердце остановилось. Все. Бабушка всегда ругалась: «Зачем мыться в дорогу? Это плохая примета». А мама отвечала: «Вдруг что, а я уже готовая, хоть телом чиста…».