– А ну не смей! – кричит. – Не смей! Не твой он!
– Не мой? – рассмеялась барышня. – А чей же? Может твой?
– Мой! – ответила Смирена и взглядом начала прожигать барышню. Да только вот сердце от страха в пятки ушло, ладони мокрыми стали. Всё что днём съела, от ужаса такого назад начало к горлу подкатывать. – Мой он! Мой!
– И кем же ты ему приходишься, раз он твой?
– Я? Невеста я его! Не видно, что ли! Свадьба у нас вскоре! – сказала и сама себе удивилась. Вроде глупость такую сморозила, а так уверено, что и самой поверилось.
– Вот, значит, как. Ну, любви вам и согласия. Не смею я тогда вас тревожить. – барышня сделала лёгкий поклон и направилась к карете. Но, на полпути остановилась. – Коль невеста ты его, так докажи. Поцелуй женишка своего так, как любящая девушка парня любимого целует. – барышня обернулась и на лице её сияла зловещая улыбка. Было видно, что она торжествует, празднуя свою победу.
– И… и поцелую! – обижено заявила Смирена.
Девушка взглянула в лицо мертвяка. Его пустые глазницы ничего не выражали, на лице не проступало никаких эмоций. Оно было совершенно безжизненным.
– Ну, что же ты? – торопила барышня. – Я же жду. Неужели так сложно решиться поцеловать жениха до свадьбы? Или противно это тебе? А как же ты тогда жить с ним собираешься, детей делать?
Сердце Смирены бешено билось, кровь стучала в висках. Ещё немного и она упадёт в беспамятстве. А тут ещё змеи под платьем, как взбесились. Извиваются и нет-нет, да ужалят. Она взглянула на барышню. Та злобно улыбалась и с силой сжимала плеть, готовясь нанести последний удар. Закрыла глаза Смирена, и не думая, поцеловала мертвеца в холодные, сухие губы. Да не просто поцеловала, а прижалась сильно, обняв его. Так, как любящая девушка парня любимого целует.
Заревела барышня как зверь бешеный на весь погост. Стала метаться, да плетью по надгробиям хлестать. Какое от удара с места сдвинет, какое расколет. Проклятья на весь белый свет извергает, как в агонии корчится.
Схватила за руки Смирена мертвеца, да как могла, так и утянула по земле его в могилу. Как спустились под землю, так долго ещё слышно было буйство барышни. Уж так шумела, что в землянку черви из стен повыпрыгивали, а с потолка комья падали. Влезла девка под стол, мертвеца втащила, вцепилась в него, как мать за ребёнка в минуту опасности хватается, да так и сидела, вздохнуть боясь.