И вот, он входит в меня, нежно и медленно. Я всё подаюсь вперёд,
и обхватываю его тело передними лапами. Дракон ложится на меня, о
чём мне активно сигнализирует каждый сосок на моих грудях. От
переизбытка ощущений вырывается крик, тихий и довольно высокий для
ушей такой драконицы, как я. И мы лежим вместе. Весь мой старый,
прошлый опыт не нужен, ведь нам не надо двигаться, чтобы не
прекращалась охватившая нас сладость. Он «заперт» во мне, но
малейшего движения достаточно, чтобы сладостное напряжение вновь
прокатывалось по нашим телам, с каждым разом растворяя нас друг в
друге.
«Очнулась» я тогда, когда лежала на боку рядом, и во мне
затихали последние волны. Чувствовалась полнота, такая, как никогда
прежде, и счастье, такое тихое и семейное, наконец полностью
охватило меня. Я подобралась к Птицу поближе, и обняла его лапами и
крылом, снова целуя в пасть, и он ответил мне тем же. «У тебя такие
красивые глаза были, как будто немного светились изнутри» —
улыбаясь одними клыками, сказал мне он, и я счастливо заулыбалась
во всю пасть. Наверное, кому-то это показалось бы страшным, но не
ему, счастью моему шерстистому.
А потом мы вышли на утреннюю песню. Ветка была не то, чтобы
широкая, так что мне пришлось идти за ним. И когда высыпавшие на
ветки около своих дупел грифоны стали спрашивать, кто же это, Птиц
сначала поцеловал меня в пасть, а потом объяснил всем, что это он,
просто попавший под очарование одной драконицы — то бишь, меня.
Кажется, то, что я липну к нему, и это ясно видно по моему телу,
окончательно убедило их, и он снова взялся за дирижёрство.
Вот что хорошо с шерстью, так это то, что в отличие от перьев
она не скрадывает контуры тела. Благодаря этому, я видела контуры
его тела, и даже крупные мышцы лап и крыльев — и пела про нас,
глядя на него с щемящим чувством в груди. А когда в конце вступил
он, подпевая моему голосу… я готова была зацеловать его прямо
тут.
Драконята
Я сидела рядом с Птицем, который на этот раз сидел на яйцах.
Теперь он был выше, и его нагрудная шерсть полностью закрывала их,
сохраняя в тепле, так что я не боялась оставить ему эту почётную
обязанность. Он любил заменять меня, показав это ещё несколько дней
назад, но теперь он мог делать это в любое время, и не нужно было
перед этим подогревать скорлупу моим огнём. И вдруг по всей роще
разнеслось сообщение разведчика: