Представь себе: то, что я видел каждый день, не было сном, это была реальность… это то, что вижу не только я; эти люди – не просто образы, созданные моей фантазией, а реальные души людей, а бой реально случался. Суть еще в том, что это, видимо, все не случайно: у нее начались ужасные трудности и внутренняя борьба, чувство обреченности и будто что-то пожирало её изнутри, а после этой ночи каждое из этих чувств просто отступило и, по ее словам, она смогла снова дышать полной грудью и смотреть на мир ясными глазами. Но самое интересно еще впереди.
Прости, товарищ, они пришла, я вернусь к тебе вечером и тогда уже расскажу о другом своем открытии, которое было сделано, кстати, с помощью Шерил. До встречи!
И снова здравствуй, я ведь говорил, что напишу еще кое-что сегодня, чтобы тема сновидения была на данный момент исчерпана, потому что это именно то, что поможет мне вести рассказ дальше, а тебе понимать происходящее лучше. Так вот…
Шерил стала для меня ключом не только к моему новому счастью (об этом позже), но и разгадкой таинственных снов: отчасти их связи с реальностью, да и мной тоже. Как выяснилось, многие из тех, кого я видел и спасал – люди, которых я вскоре встретил, но сам я запомнить их не мог: минут через десять после пробуждения я помню слова, действия, но никак не могу вспомнить лица или голоса этих людей. Выход из ситуации оказался и прост, и сложен одновременно, снова помогла Шерил.
К моему большому счастью, Шерил одно время работала дизайнером, поэтому совсем недурно могла рисовать. Да что уж там! Ее рисунки людей порой тяжело было отличить от реальности, портреты оживали и выглядели действительно объемными, будто перед тобой не плоский лист бумаги, а человек, на которого ты смотришь через черно-белый фильтр. Следующие пару месяцев после встречи мне предстояло выучиться рисовать, да так, чтобы за меньше, чем десять минут, успеть запечатлеть лицо максимально достоверно и узнаваемо, дабы после этого суметь узнать человека при встрече и быть готовым помочь ему после. Моя миссия на это столетие начала становиться понятной.
Знаешь, теория десяти тысяч часов и правда работает, в этом я смог убедиться сам. Каждый день, утром и вечером, Шерил давала мне новое понятие, новый навык, который нужно было отработать, а я все оставшееся время трудился над этим сам. Горы листов неудавшихся работ, перерастающая в еще большую гору эскизов, зарисовок лиц, тел, рук. Это была одержимость делом, я работал постоянно, ни на что больше не отвлекаясь, но самое удивительное было то, что я совсем не чувствовал усталости. Каждый новый лист, взятый в руки, давал мне новый прилив сил, потому что я знал, что к шести сорока придет Шерил, моя милая Шерил, и увидит то, что я сотворил за это время. Когда она приходила, я первым делом вел ее посмотреть на работу, проделанную за день; она долго рассматривала рисунки, вглядывалась в каждую линию, в каждый штрих и улыбалась, в ее глазах была настоящая гордость, а это служило лучшей в мире мотивацией продолжать творить.