Бабушка Антона – тихая маленькая старушенция, жила незаметно и также незаметно ушла в мир иной. Недвижимость досталась внуку и он, освободившись, с радостью въехал сюда. На волнах гашишного прихода Воробей перекрасил всё, что можно в разные цвета: забор – в синий, стены дома – в красно-бордовый, окна и двери – в зелёный. Получилось не логично, но весело. В противовес окружающей серости.
Антона домик обычно всегда радовал своим видом, но сегодня показалось ему жутким: холодным и неуютным. Пришлось быстро, вдобавок к электроотоплению, растопить дровяную печь, находившуюся в большой комнате. Ещё были маленькие спальня и кухня. Тони достал из холодильника копчённый адыгейский сыр, открыл банку с солениями… Но есть сразу не стал. Налил в стакан грамм 150 водки и накатил не запивая. Сел в кресло у печи, включил негромко телевизор, начал закусывать, отрывая маленькие кусочки от принесённого свежего лаваша и добавляя остальное.
Стало теплее. И спокойнее. Усталость плюс алкоголь придавили. Тони отключился прямо в кресле у стола. Открылись все чакры, то есть появились желания и готовность их реализовать. Где это он? салон? массажный? гладят, массируют. Дальше, что? Сквозь закрытые веки просматривалась стоящую перед ним на коленях девушку. Неожиданно, совсем не в тему пахнуло холодком. К Тонги мгновенно вернулись все ощущения той кошмарной ночи – со всеми мурашками и замиранием дыхания – опять Елен!
Воробей открыл глаза – будто и не спал. Форточка открылась от ветра больше обычного, но страх, проморозивший тело, исходил не из неё. Он жил глубоко внутри, в центре живота.
Недопитая бутылка водки на столе – спасение. Налить, однако, оказалось не просто – трясло так, что всё прыгало, и жидкость лилась мимо стакана. Тонги как-то изловчился и поймал горлышко ртом. Удалось сделать пару глотков; поперхнулся и долго захлёбываясь кашлял. Чуть не потерял сознание; хотя лучше бы потерял.
– Стерва, стерва… – несколько раз выкрикнул Воробей. Это он про Елен. И ещё сделал вывод:
– Если женщина стерва по жизни, то даже смерть бессильна с этим бороться. –
*
Был ещё день, но за окном стояла серая пелена осенней измороси и настроение от такой картины не улучшалось. Комок льда, словно проглоченный во время сна, так и сидел внутри.
Тони, отстраняясь от мандража, пытался судорожно размышлять. Его осенила догадка: