Получается, что четвертая заповедь выступает чем-то вроде страхования жизни пожилых людей, которое было необходимо в то время, но не сегодня и не в такой форме. При ближайшем рассмотрении в ней содержится угроза и давление, которые действуют и по сей день. Она гласит: если ты хочешь жить долго, ты должен чтить своих родителей, даже если они этого не заслуживают, иначе ты умрешь рано. Несмотря на догматичный характер, большинство людей придерживается христианского канона, хотя он сбивает с толку и пугает. Я думаю, что пришло время серьезно отнестись к травмам детства и их последствиям и освободиться от влияния догмы. Это не значит, что мы должны отплатить своим пожилым родителям жестокостью за их жестокие поступки, но это значит, что мы должны увидеть их такими, какими они были, как они на самом деле обращались с нами, маленькими детьми, ради того, чтобы освободить собственных детей и самих себя от подобного поведения.
Мы должны отделиться от интериоризованных[3] родителей, разрушающих нас изнутри. Только так мы можем сказать «да» собственной жизни и научиться уважать себя. Мы не можем научиться этому у Моисея, потому что, следуя четвертой заповеди, он стал неверен посланиям своего организма. Но и его нельзя винить, так как он не осознавал посланий своего тела, но именно поэтому над нами заповедь не должна иметь власти.
Во всех своих книгах я старалась показать по-разному и в разных контекстах, как опыт «черной педагогики» ограничивает жизнелюбие в детстве и в дальнейшей жизни. Жесткое воспитание негативно влияет на ощущение того, кто мы есть на самом деле, что мы чувствуем и что нам нужно, или даже полностью уничтожает наши ощущения. «Черная педагогика» порождает приспособленных людей, способных доверять лишь своим маскам, потому что в детстве они жили в постоянном страхе наказания. «Я воспитаю в тебе лучшее, – вот главный принцип «черной педагогики». – И даже если я тебя бью или мучаю словами, это тебе только на пользу».
Венгерский писатель и лауреат Нобелевской премии Имре Кертес в знаменитом романе «Без судьбы» рассказывает о своем прибытии в концлагерь Освенцим. Тогда он был пятнадцатилетним мальчиком, и в романе он очень точно описывает, как пытался истолковать все бессмысленное и жестокое, с чем тогда столкнулся, как нечто положительное и благоприятное, потому что иначе он погиб бы от страха смерти.