– Мне помогала Махла, – заметила Зелфа.
– И за Махлу я не беспокоюсь, – сказал Лот, налепляя уже третий хлеб к стенке печки.
Можно было выносить еду; Лот решил по пробовать травы, приготовленные Зелфой. Лицо Зелфы выразило настороженность. Как-никак, дело касалось ее труда, который должен был выдержать испытание у гостей, о важности которых она могла только догадываться, ибо отец не обмолвился и словом.
Отец продлевал муки ожидания, пробуя одно блюдо за другим. Лицо его оставалось бесстрастным. Наконец он поднес к кончику языка острие ножа с едой из последнего блюда.
Неторопливо проглотив пищу, Лот уже удовлетворенно улыбнулся. Зелфа не решалась последовать примеру отца. Он вытянул руки над стоявшим тут же в углу на стойке тазиком, давая понять дочери, что хочет помыть руки. Махла оказалась рядом с отцом раньше, чем Зелфа успела пошевелиться. Вытерев руки и лицо поло тенцем, поданным Зелфой, Лот обвел ладонями лицо, приблизился к старшей дочери и поцеловал ее в лоб. Потом он поцеловал и Махлу. В этот день все складывалось дома очень хорошо, и у него не было повода быть недовольным женой, дочерьми, или собой, наконец.
Через несколько минут можно было доставать хлебы из печи.
Лот не мог не спешить к ним. Он сделал им с помощью дочерей угощение, и испек прзесные хлебы, которые, горячие и подрумяненные, собирался внести сразу же как только будет накрыт стол. Вначале он взял в руки кувшин со столовым вином и соль. Мало-помалу он заполнил стол яствами, к которым позже добавится ягненок. Гостиная мгновенно наполнилась запахом свежеиспеченного хлеба, смешанным с запахами приправ и отваренных трав.
Анубис, стоявший у окна, и сидевший поодаль Корбан так и не изменили места за все время, пока Лот входил и выходил из комнаты. Они не могли облегчить хлопоты хозяина дома, который все с большим удовольствием, но не теряя достоинства, превращал стол в произведение искусства.
Наконец были вынесены последние блюда. Лот отошел на шаг от стола и, радушно поклонившись гостям, сказал:
– Прошу к столу. Мои дочери и я с радостью исполнили нашу обязанность хозяев, принимающих дорогих сердцу гостей."
Гости в свою очередь поклонились Лоту в знак благодарности и подсели к столу, после чего Лот, заняв свое место, разлил вино по чашам всех собравшихся.