Мальчик вытащил из-за пазухи ножик и незаметно, среди шума схватки, с разбега врезался остриём в спину высокого дяденьки. Тот заорал, но всё ещё стоял на ногах, а Ахмед растерялся и пожалел, что ввязался в драку. Он глянул на человека в пиджаке, но тот не пытался подняться – валялся, поджав колени…
Тем временем напарник раненого подскочил и врезал по лицу «нахальной мелкой сволочи». Ахмед упал и потерял сознание…
* * *
Сладкий фруктовый запах кальяна напомнил Ахмеду персики: как родители наполняли ими холодильник. Он так любил мать и отца. Вспомнил улыбку матери, и как она целовала его руки. Она очень редко целовала мальчика в щеку, в основном это были руки. А крепкое рукопожатие отца всегда напоминало – я с тобой, сынок. Он обнял его только раз! Когда пришли незнакомые люди и начали стрелять. Отец ушёл к ним навстречу и не вернулся. Мать с ребёнком, так и не дождавшись главу семьи, оставили родной дом и уехали на автобусе в другой город. Мать уснула по дороге и не проснулась. Тогда всё выглядело иначе. Весь мир выглядел иначе.
Ахмед пришёл в сознание, но боялся открыть глаза. Он попытался перехитрить окружающих людей и посмотрел на них из-под ресниц. Слева улыбался рыжебородый мужчина. Он макал пальцы в стакан холодного чая и брызгал мальчику в лицо.
– И какой же сон ты видишь, что веки дрожат? Может, ты уже проснулся, хитрец? – ударил он Ахмеда по щеке, и тот, открыв глаза, вскочил.
– Что тебе надо? Кто ты такой? – отстраняясь, спросил Ахмед, и вдруг его за шкирку схватил тот, кто недавно принял удар ножом. – Отпусти, собака, – кричал мальчик, пытаясь вырваться из рук сильного дядьки, как из оков.
– Братишка, спасибо тебе, – выпуская кальянный дым изо рта, сказал хриплым голосом рыжебородый. – Ты, герой, хотел нажиться на том, в чёрном пиджаке? Почему не подождал, пока его не добьют, а решил помочь? Кто он тебе? Может, ты нас сдашь? Я думаю, тебя надо убрать как свидетеля.
– Нет, нет, – задёргался мальчишка, – я ничего не видел. Я просто… я…
– Что ты? Ну говори, – тигриными глазами смотрел рыжебородый.
– Пожалуйста, я никому ничего не скажу. Не трогайте меня. Я честно…
– Это ты на прилавке продаёшь шерсть и пряжу? – перебил мужчина неожиданным вопросом.
– Да, я. Вам нужна пряжа? Я дам сколько угодно. У меня есть ещё много шерсти. Я буду делиться прибылью. Хотите, восемьдесят процентов ваши, а двадцать мои, – трясся Ахмед, пытаясь хоть как-то выкупить свою жизнь.