Девушка закрыла лицо, через несколько секунд Кампари услышал, что она смеётся.
– Жаль, что это не мой случай.
– Бывали эпохи и пострашней, – задумчиво сказал командор.
– Да, кому-то до меня было ещё хреновей. Это не утешает.
Возразить было нечего, но он продолжил:
– Государство не брало на себя заботу о детях.
– Некоторые мечтают о тех временах. Хотят возиться с ребенком. Не со всеми, как в интернате, а со своим. Но говорят об этом шёпотом.
– Конечно, шёпотом, – кивнул командор. – Эта ересь не хуже вашей. У нас незаменимых нет, один житель Агломерации не должен быть дороже другого. Любовь к согражданам и городу – чувство правильное и достойное, любовь к одному человеку – болезненная фиксация, психическая деформация, мешающая члену общества адекватно выполнять свои функции. И вообще, на кон поставлено выживание Агломерации, нельзя пускать размножение на самотёк. Но чего стоит выживание всех, если никто в отдельности не счастлив?
Девушка посмотрела на него, будто впервые увидела:
– Только что говорили цитатами из декретов, а теперь мне хочется запереть дверь и задёрнуть шторы.
– Но вам-то система интернатов на руку, – он прикрыл глаза. – Процедура зачатия, насколько я понимаю – дело сугубо медицинское. Совокупляться с биологически подходящим незнакомцем не придётся. Риски для здоровья минимальны: за вами бегают с уколами, таскают на проверки. Морозильную камеру забивают по особому списку.
– Вместо того, чтобы жрать по особому списку, я предпочту не вспоминать о своём теле, – перебила она.
– Повестки по второму разу не приходят, – он упёрся лбом в колени. – До конца жизни вы – женщина, исполнившая долг перед обществом.
– Да не хочу я быть женщиной, исполнившей долг.
Кампари поднял голову и посмотрел на неё правым глазом, прищурив левый.
– Вы собирались закончить предложение на два слова раньше.
– Да. Иногда думаю, что мужчиной быть легче, а на самом деле, не хочу быть ни женщиной, ни мужчиной. Лучше бы у меня между ног вообще было пусто. Ну что, сдадите меня в Медицинский Совет?
Командор отмахнулся.
– Казалось бы, – он думал вслух, – Добились равенства полов на грани тождества.
Она скептически хмыкнула.
– Даже в монастыре братья и сёстры живут бок о бок. Что вам мешает, кроме повестки?
– Вы меня допрашиваете в неформальной обстановке?