– Ты ещё сказал, что дядя Зак в тюрьме. С чего это?
– Не знаю. Там были каменные стены, и решётки, и ветер…
– В тюрьме не бывает ветра!
– Там был.
– Значит, это была не тюрьма!
– Это была тюрьма!
– Откуда ты знаешь?
– Знаю и всё!
– Если дядя Зак в тюрьме, то зачем им ты?
– Скоро выясню. А ты беги! Я им нужен. Ты – нет.
Иногда казалось, будто Зебу умеет читать её мысли. Легко сказать «беги». Кругом полно мидавов, и змееруких, и…
– Знаю, сейчас это кажется невозможным, но мы что-нибудь придумаем, – сказал Зебу. – Придумаем обязательно! Я никогда тебя не брошу, помнишь?
Селена вымученно улыбнулась, но Зебу вряд ли заметил это в полумраке повозки. Он никогда её не бросит, но ведь и она никогда не предаст своего единственного друга.
В носу защипало, как бывает, когда думаешь о чём-то возвышенном или невозможно трогательном. В такие мгновения друзья кажутся воплощением всех добродетелей, враги – скопищем пороков, цели – благородными, борьба – важной и справедливой. Но что будет потом?
Шамшан с пленниками не церемонится, а помощи ждать неоткуда. Никто не может и вообразить, в какой переплёт они попали.
Думать об этом не хотелось. Селена съёжилась, с головой завернувшись в плащ. Будь, что будет! Если набраться мужества, можно пережить и самые тяжёлые времена, ведь всё плохое когда-нибудь кончается. Всё кончается. Рано или поздно.
Что касается дорожной тряски, то она закончилась не поздно и не рано, а как раз в то самое время, когда Селене стало казаться, что повозка никогда не остановится. Свернувшись в своём ненадёжном убежище, она больше не выглядывала наружу. Было страшно.
Повозка, тем временем, проходила по странному маршруту. Сначала дорога сделалась заметно более ровной и гладкой, после – снова тряской, ухабистой. Снаружи зашумели. Несколько человек устроили разноголосую перекличку. Лязгнул металл. Кто-то крикнул: «Открывай! Свои!» Ответом ему послужил глухой смешок, тотчас подхваченный эхом.
– Я знаю, где мы, – шепнул Зебу.
Селена тоже это знала. Чтобы убедиться в правильности своей догадки, она подползла к тенту и осторожно отогнула краешек. Так и есть: узкий проезд, зарешёченные арки… Повозка двигалась вдоль анфилады. Несмотря на то, что на улице давно стемнело, огни ярко освещали дугообразные своды и постаменты, на которых прежде стояли статуи тарийских королей, начиная с Тира Четвёртого. Теперь статуй не было. Только несуразные белые глыбы с потемневшими табличками.