Надо вставать, надо готовить завтрак, надо собирать детей в садик, надо выходить на улицу и при этом выглядеть так, чтобы тебя не было жалко. Черт, это сложно, когда глаза вечно заплаканные и припухшие, одежда мятая, а губы забыли, как улыбаться – только усмехаются. Надо искать работу, надо платить ипотеку, надо покупать детям зимнюю одежду – (их двое, умножай эти конские цены на два), – надо привести себя в порядок, надо сварить что-то, кроме макарон и сосисок, которые уже достали всю семью…
Представляю гигантскую гору говорящих голов. Они отрезаны от тел, лежат смердящей подгнившей кучей, и каждая на свой манер монотонно мямлит с разной громкостью: надо, надо, надо… Каждый день просыпаюсь на этой горе и мгновенно чувствую, что еще немного – и меня вывернет наизнанку. Комок недопереваренного ужина подкатывает к горлу и кажется, что я – съёжилась внутри этого комка. Запах шевелит волосы в носу. Я ем этот запах. Меня тошнит. Спотыкаясь, морща нос, оскальзываясь на надо-головах, цепляясь босыми ногами за их спутанные волосы, наступая на говорящие рты с гнилыми зубами, я каждое утро пытаюсь как можно скорее спуститься с этой горы и убежать, удерживая рвоту, ощущая во рту её вкус, – не оборачиваясь, не думая. Дальше, дальше, в безопасное место.
В реальности я сжимаю покрепче зубы и просто механически делаю то, что от меня требуется: встаю, бужу детей, одеваю и собираю их. Пытаюсь не сорваться и не наорать за капризы. Ору. Выхожу на улицу, прячась в шарф, иду по гудящему с утра проспекту Космонавтов, тащу Матвея с Андреем в садик, покрикивая на ходу, чтобы они поднимали ноги. Сворачиваю в вечно грязный осенью двор. Собачьи какашки вперемешку с пивными банками и использованными презервативами. Открываю ржавую садичную калитку, которая когда-то была розовой. Здороваюсь с воспитателем, скидываю детей, будто всю жизнь мечтала от них избавиться, бегу домой, готовлю яичницу. Дима – невысокий, с мятым лицом, лохматый с утра – в это время еще толком не проснулся и проходит лениво в ванную, почесывая яйца. Молчу и жду, когда снова смогу остаться одна. Одиночество – это мое безопасное место. Можно снова лечь спать и ни о чем не думать.
Спать – самый простой способ побега из реальности. Засыпаю и не хочу просыпаться. Каждый раз переставляю будильник на давно устаревшем айфоне, снова и снова придумываю оправдание для еще одного часа сна. Дима смеётся, говорит, я – соня. Мне не смешно. Я – беглец из собственной жизни.