Не буду вдаваться в долгую историю о том, как много специалистов я обошла и обзвонила, и о том, как обреченно они говорили одну и ту же фразу: «Простите, восстановить информацию невозможно». Но мне повезло: рядом был человек, которому небезразличен мой труд. Казбек, я говорю тебе спасибо. Ты вернул мне мое детище и помог этим страницам выйти в мир!
Конечно, были и другие помощники, я не могу указать их фамилий и имен, но их вклад неопровержим – это мои клиенты! Я благодарна вам за ваше доверие, искренность, открытость, которые не раз меня вдохновляли!
Также мне хочется сказать спасибо моей семье, близким и друзьям за вашу поддержку на всех этапах моего профессионального, творческого и личного становления.
Яне Шульц, Яне Бобковой, Веронике Старусь, которые слушали сырые отрывки и говорили: «Давай продолжение». Максиму Раздобрееву, который супервизировал моих вымышленных персонажей, когда я не могла их понять. Дмитрию Богатому, своевременно напоминающему, что невозможное возможно.
Дорогой читатель, в сборник входят рассказы, различные по своей тематике и стилистике, поэтому вы смело можете начинать с того, который откликается вам в настоящий момент. Сегодня это может быть один, а завтра другой, уверена, какой-то из них непременно затронет вашу душу, а возможно, даже поддержит вас в проживании собственных историй и чувств.
Каждая выдуманная история является правдой.
В каждой правде – есть немного выдумки.
Броуновское движение. У меня всегда вызывала отвращение предновогодняя истерия. Люди с одичалыми глазами хаотично скупают тонны ненужных вещей. Количество продовольственных запасов предполагает, будто впереди не праздники, а долгие месяцы дефицита и пустые прилавки. Мишура, никому не нужные сувениры, колбаса, и еще елка, не забыть горошек, а хватит ли шампанского, и салфетки, конечно, надо непременно найти салфетки со снеговиками. Пробираясь сквозь эту вакханалию, я увидела существо, чья спина и походка явно не участвовали в этой ярмарке безумия. Спина эта была мне хорошо знакома, как и ее обладатель. Я замерла.
Холодный холодильник не имел сейчас никакого значения. Хотя я и облокотилась на него, сидя на кухонном столе и поджав к животу ноги. Плакала ли я? Не думаю. Все мои силы были сконцентрированы на том, чтобы упорно отрицать реальность. Возможно, я говорила что-то про то, что этого не может быть, и что мы непременно должны быть вместе, и что все у нас хорошо и я больше не буду… Или я просто молчала и раскачивалась, глядя в одну точку.