Томми салютует своей жене влажным стаканом. Под столом смещаются и вытягиваются ноги. В молчании громкость фонового шума вздымается заметнее, где-то в поле слышимости воют и громыхают далекие гитары и барабаны.
– Детки-металлюги, – объясняет Ро, – новенькие у нас в квартале.
– Отпад, – говорит Томми.
Взгляд Джерри подчеркнуто смещается от ближайшего белого дома справа к ближайшему белому дому слева.
– Соседи! – восклицает она. – Не знаю, смогу ли я когда-нибудь к этому привыкнуть.
– Да, – соглашается Ро, – иной день и впрямь это непереносимая клаустрофобия.
– Должно быть, это как жить в аквариуме. – Джерри понижает голос. – Подумать только, сколько народу может наблюдать за нами в эту минуту.
– Стараюсь не думать.
– А у нас там по ночам даже ничьих огоньков не видать.
– И никто не услышит, как ты кричишь, – нараспев произносит Томми голосом из фильма ужасов[12].
Джерри кривится и снова поворачивается к Ро.
– Вам с Уайли нужно скоро опять к нам выбраться – посмо́трите, что мы сделали с кухней.
– И с амбаром.
– И с садом. В грязи на коленках ползали все чертово лето.
Ро колеблется принять приглашение. В последний раз, когда они с Уайли ездили туда в гости, – играли в разнузданный бадминтон, ходили на экскурсию по саду, восхищались капустой, ездили на озеро Виста, гребли на каноэ, дивились на прыгучую рыбу, сидели за обугленным столом для пикников на холме Саккоташ посреди смуглого роя голодных букашек и смотрели, как умирающее солнце зрелищно истекает кровью на чистую синюю промокашку, вспоминали студенчество: простыню из окна, зажигательную жидкость под дверь, волейбол нагишом, наполненный презерватив, привязанный к дверной ручке полицейской машины; они улыбались, они соприкасались, делились – и все было чудесно наперекосяк. У того дня имелись подводные течения, и были они холодны; Ро чуяла, что на нее направлено подразумеваемое и строгое недовольство почти всем, что б ни сказала она, почти всем, что она делала, почти всем, что думала. Уайли, разумеется, отмахивался от ее опасений как от преувеличенных; если Хэнны устали и слегка ворчали, то и Джоунзы тоже – долгий день, короткое терпение, к чему втолковывать очевидное? – но она все равно обиделась, визит оставил в ней ощущение смутной светской тошноты и неотступный вопрос: я нравлюсь Джерри или нет? Ответ на него она до сих пор не получила. Так как же знать ей наверняка, искренне их приглашают или же это извращенная эмоциональная игра? (При последнем своем посещении дома престарелых «Зачарованные сосны» Ро привезла матери коробку черепашек – ее любимых конфет, и номер ее любимого журнала – «ТВ-гид»