– Я бы предположил, что звонок запрограммирован, и это запись.
– Говорят, – задумчиво произнесла Марта, – что современные искусственные интеллекты способны… вы понимаете… а компьютерная графика…
– Нет, – оборвал я. Мне не нужны были фантастические варианты.
– Ничего этого не было, – объяснил я. – Можете мне поверить. Потому я и спрашиваю – что вы чувствовали.
– Ничего! Обычный треп. Разница в том, что Рэнд не дал мне слово вставить. Наговорил ерунды и отключился.
– Сейчас, – подошел я с другого конца, – когда вы уже знаете, что… Может, вы могли обратить внимание на нечто, ускользнувшее от вас тогда?
Она покачала головой, но смотрела не на меня.
Поговорив еще немного ни о чем, я – к видимому удовлетворению миссис Алгерих – попрощался и ушел с ощущением, что не понял чего-то важного. Что-то я упустил. Все было хорошо, и все было плохо. Я не мог, прежде всего, понять себя, и это меня раздражало. Я всегда себя понимал. Если что-то делал, то понимал необходимость действия. Конечно, как у всех, у меня были эмоциональные всплески, но я умел их контролировать и никогда – во всяком случае, я был в этом уверен – не позволял эмоциям брать верх над рассудком.
Я бы отправил файл в архив и забыл, поскольку ничего криминального в нем не было. Не мое дело разбираться с компьютерными багами, для этого есть эксперты.
Позднее, когда я вернулся домой и готовил на ужин пиццу с томатами, позвонил Обама и сообщил о происшествии на углу Элджин-роад и Оррингтон авеню.
Пиццу я съел по дороге – в полицейской машине. Судя по сообщению патрульных, молодой человек погнался за девушкой, переходившей улицу. Обнаружив, что ее преследуют, девушка запаниковала, стала метаться, и ее сбила машина. Хорошо, что трафик на перекрестке был тяжелым, и транспорт двигался медленно. Когда я приехал, девушке уже оказали первую помощь. «Тойота» довольно сильно ударила ее в бок бампером – к счастью, вроде бы обошлось без переломов, но это выяснится на рентгене, когда пострадавшую доставят в госпиталь. Она лежала на носилках и тихо плакала, скорее, как я понял, от шока, чем от боли.
Парень, вызвавший суматоху, сидел на тротуаре, сложив ноги по-турецки, под присмотром двух патрульных, и пустым взглядом смотрел в землю.
– Студент, – объяснил мне патрульный Чавес. – Говорит, шел подкрепиться. На вопрос, почему погнался за девушкой, не отвечает.