Я отложил ненавистный кусок бумаги и глотнул вина. Мне было плохо – я не верил. Вино кислой прохладой скользнуло в горло. Я не верил. Я не мог понять. Я слишком мало знал. Слишком мало? Что еще хранит неприметная папка?
На белом листе (еще одно письмо?) лежало фото. Такое же желтое, должно быть, было сделано в тот же день. Только на нем были двое: Она – Софи – улыбалась, Он – знакомое лицо?.. – просто сиял, обнимая ее. Стоп, я же его знаю! Это ведь он принес мне тебя… как его? Ах да! Сергей, Сергей. Не знаю, зачем, но я перевернул фото.
«Самая любимая,
не смогу жить без тебя.
Сергей»
На обороте – Сергей. Насколько вы были близки? Да что я, все же ясно – «Самая любимая».
Я ломанулся в коридор, запнулся, зацепил косяк, чуть не упал и остановился лишь перед тумбой.
Я никогда раньше не испытывал такой ненависти к неодушевленным предметам. Я ненавидел ворох газет, бумажек и старых прочитанных журналов, скрывающих маленькую картонку с именем и несколькими телефонами. Мне хватило бы и одного из них. Через несколько минут весь коридор был завален бывшим содержимым газетной тумбы, но я все-таки нашел ее и уже, дрожа внутри всем телом, набирал цифры его личного номера.
Вспомнил он меня сразу, сказал, что ждал звонка, и предложил встретиться. Я не отказался, хотя не скажу, что горел желанием увидеть его. Что-то в нем было… не знаю, что. Может, просто он принес плохие новости – самые плохие за последние несколько лет. Восемь.
В кафе на набережной было пусто: еще бы, какой идиот в такую погоду выйдет из дома?! Сергей пил кофе, я заказал чай. Он усмехнулся:
– А я все никак не могу заставить себя пить что-нибудь другое, только кофе.
– Софи варила волшебный кофе.
– Нигде больше так не варят.
Я смотрел на него и понимал, что с каждой минутой, с каждым глотком отвратительного (все познается в сравнении) кофе он нравился мне все больше. И я решил не юлить с ним:
– Как она умерла?
– Как спящая красавица – никто не понял. Только сказали: остановка сердца.
– Да, да, я помню, ты говорил, но… Ты хорошо ее знал, ведь так?
Не знаю, я боялся самоубийства, боялся спросить: «А не было ли это самоубийством?». Просто боялся, хотя за этим и приехал, идиот.
– На завтра назначена свадьба. Была назначена.
Я не ответил ничего, просто достал из кармана то письмо.