За те четыре дня, что я провел в качающемся вагоне, я успел многое передумать и пересмотреть. Все-таки трудное это дело срываться с нажитого места и мчаться сломя голову в другое, пусть даже это другое место – дом. Я представлял, как обрадуется мама, как она будет охать и вздыхать, ходить вокруг меня на цыпочках, а как она будет счастлива, когда узнает, что ее сын приехал не на месячный отпуск, а навсегда! Но сердце замирало не только от мысли, что я скоро обниму маму, но и от ожидания другой встречи, не менее дорогой и волнительной. Я ждал встречи с Ленкой, Леночкой, Ленусей, моим милым ласковым котенком, но моим ли уже, моим ли?
В таком неопределенном состоянии прошло два дня, а на третий мое угрюмое одиночество было нарушено появлением высокой темноволосой девушки. Девушка, надо сказать, была очень странная и удивительная, что проявилось в самые первые минуты нашей встречи.
Она решительно открыла дверь купе и окинула проницательным взглядом обстановку, в том числе и меня, потому что именно таким взглядом смотрят на мебель. Она сдержанно поздоровалась, закинула сумку на верхнюю полку и села напротив в довольно свободной позе. Несколько мгновений девушка изучающе смотрела на меня, затем неторопливо отвела взгляд и отрешенно уставилась в окно.
– Вы далеко едите? – решил я завязать разговор, чтобы без толку, смущенно не перекидываться ничего не значащими взглядами.
Девушка неопределенно пожала плечами и сказала:
– Вы даже не представляете, как далеко.
– Ну, наверное, вовсе не дальше, чем я, – пошутил я.
– А куда вы едите? – неохотно спросила она.
– Домой, в Озерки.
– Понятно, – ответила девушка и вновь отвернулась к окну.
Последующие полдня я пытался ее разговорить, перекидываясь с нею фразами общего значения, задавал вопросы, но она или отмалчивалась, или отвечала кратко и вежливо. Наверное, было глупо столь настойчиво приставать с разговорами, но я был задет ее поведением и, во что бы то ни стало, хотел поговорить с этим симпатичным экземпляром. В конце концов, мне пришлось уступить. Но к вечеру девушку будто прорвало, она стала раскованной и разговорчивой, сыпала веселыми шуточками и приколами, кокетливо улыбалась мне и стреляла глазками. Такая перемена в поведении глубоко заинтриговала меня, и я решил несмотря ни на что разузнать ее причину. Оказалось, девушку зовут Люда, по профессии она бродяга (да-да, именно так она и выразилась), определенной цели пути не имеет: возможно, доедет до места назначения, а может быть, выйдет на станции, которая ей понравится больше остальных. Жизнь обычную считает штукой мерзкой и скверной, всех людей величает не иначе как ежиками в тумане, да и вообще, особа она непонятная и из-за этого страшно интересная.