***
Старшая сидела на чурбаке возле очага и смотрела, как Эйта
закладывает дрова внутрь. Пузо девчонке изрядно мешало и она
расположилась на коленях. Вот в зеве исчезло последнее полешко и
женщина напряглась. Именно это действо и интересовало ее в первую
очередь. Огонь, как у Чужака его добывают. Девчонка повернула
голову и лукаво усмехнулась. Потом вытянула руку и с нее ударила
струйка огня. Не прошло и минуты, как в печи загудело пламя. Кряхтя
и упираясь руками в колени Эйта выпрямилась и в руке у нее возник
нож. Она вынула из стоящей рядом корзины здоровенный клубень и
принялась ловко его скоблить.
— Это что?! — Старшая думала, что ее уже ничем не удивить, но
теперь пялилась на корень в руках девицы. — Это растет у нас в
лесу?
— В лесу нет. Это растет у нас, — Эйта не прекращая скоблить
мотнула головой куда-то за дома. — Муж возился с этим весь сезон
дождей. Сейчас вот первый урожай поспел. Он кстати и сейчас там, на
поле.
— Но как?
— Понимаешь мама, — Эйта смотрела с насмешкой, — у моего мужа
есть власть над живым и мертвым. Он получил ее у Того-кто-Знает.
Кое чему и меня научил, ребят тоже. А скоро у нас будет ребенок.
Тощий уверяет, что она или он, неважно, будет самой сильной из нас.
Что с тобой, тебе плохо?
***
В котле завлекательно булькало. Эйта приподняла крышку и оттуда,
изнутри шибануло таким запахом, что у Старшей просто голова
закружилась. Она непроизвольно сглотнула и смутилась. Девчонка
помешала варево, задумчиво потыкала деревяшкой и положила крышку на
место. В руке у нее появился котел поменьше и в него она и
постучала ножом. Над стоянкой поплыл мелодичный звон. Потянулся
народ.
Первым пробежал Рыжий. Показал руки облепленные грязной коркой и
усвистел к реке. За ним с хохотом гналась его помощница. Прошел
Волос с еще одной пузатой девчонкой. Эти двигались неспешно, но
тоже в сторону воды. Прошел чужак. Вежливо поклонился Старшей и
двинулся дальше, на ходу вытирая руки пучком травы.
— Куда это они все? — Женщина проводила процессию удивленным
взглядом, — еда же здесь.
— Не волнуйся, — дочка доставала откуда-то из недр печи стопку
глиняных мисок, — сейчас руки помоют, умоются и придут.
— Но зачем?
— Мама, скажи, у тебя в стойбище много народу животами
маются?
— Ну много там или не много, но изрядно. А что?
— А у нас никто. А всего-то руки помыть. Вы же там ходите по
земле, плюете и того хуже... А потом тащите все это в рот. Небось
еще и котел не чистите, верно?