***
... Кулак тяжело вошел в горницу и поставил на пол у лавки
мешок. Тот отозвался мелодичным звяканьем. Воин взгромоздился на
лавку напротив своего вождя и припал к кружке.
— Запарился, — поведал он минуту спустя. — Все-таки не мальчик
уже такие концы проходить. Обратно еще и с грузом.
— Ну не томи, рассказывай — набольший в ожидании навалился
грудью на стол.
— Маху мы дали с этим ведуном, — помощник почесал пятерней
затылок. — Начать с того, что он положил все племя диких...
— Как это все? — Голос вождя дал петуха.
— Как не знаю, но он окружил весь свой остров кольями с головами
диких на них. Картина еще та, меня аж мороз по коже пробрал. Он
говорит, что несколько самок удрали. Так что похоже, что в этом
году нам повоевать не придется. И в городе народ не доволен. Зачем,
говорят мы кормим ораву бездельников, если пацан один справился. И
не поспоришь ведь...
— Вот гадство, — теперь пришла очередь набольшему чесать голову.
— Но это ведь не все новости, верно?
— Верно, — Кулак поставил на стол звякнувший мешок и принялся
доставать оттуда предметы. — Зацени какая красота.
— Торговцы в прошлом году такой стакан предлагали. — Вождь
крутил в руках стекло, — так они цену в золоте просили. Где
взял?
— Ты не поверишь, у ведуна целая куча на острове. И он раздает
их совершенно бесплатно. Думаю уже полгорода обзавелось этими
диковинами.
— Как это половина города? Так к нему что, люди ходят?
— Ну да. Кто за лечением, кто за стекляшками. Цену ведун не
назначает. Люди сами кто сколько может на обмен приносят. Оставляют
возле истукана. Тот кстати уже и не бревно с глазами. Прямо мужик
такой и руки на груди сложены. А уж смотрит, жуть просто.
— То есть в открытую с ведуном теперь не повоюешь... — Вождь
уставился куда-то в стену.
— А как воевать-то с ним? А если он дружину, как тех диких
положит. Да и горожане спасибо не скажут Кстати и из дружины,
хорошо если половина пойдет его воевать. Это те, что поглупее. А те
что поумнее хотят к своим семьям вернуться, жениться, детей
завести...
— Вот же попали мы. И что теперь делать?
***
Прол шел по знакомой с детства улице. Он не был в городе уже
давненько и теперь с любопытством смотрел по сторонам. Впрочем
ничего существенно не изменилось. Та же пыльная улица и те же
кумушки судачащие друг с другом. Изменились взгляды. На него
смотрели с какой-то немного брезгливой жалостью. Это было странно,
так как ничего плохого он жителям не делал. Впрочем вскоре
показалось родительское подворье.