Вера убегает от преследователя в темноте, ей страшно, и я задыхаюсь от ее страха.
Я сжала зубы.
– Ничего. Ничего необычного.
У меня нет сил. Прости, Вера.
Ненависть и злость, горячо бушевавшие во мне, поутихли после убийства кабарги. Тем более что безумие вокруг приобрело апокалиптический размах. Огонь подобрался близко, он полыхал уже за сопками, окружавшими город. Его пока сдерживали просеки, которые делали сообща пожарные службы, воинские части и отряды трезвых добровольцев. В крае было объявлено чрезвычайное положение. Жителям рекомендовали покинуть дома, на время выехать в населенные пункты, не охваченные огнем. На юге гореть было уже нечему, поэтому все, у кого там жили друзья и родственники, наспех собирались и уезжали на бесплатных автобусах, которые каждые полчаса уходили от вокзала и центральной площади.
Весь город лихорадочно паковал вещи. Оставались совсем отчаянные и те, кому, как нам, ехать было некуда. Вера с матерью тоже остались. Отец присоединился к отряду тушения пожаров. Он появлялся дома на несколько часов – мылся, брал с собой еду и воду и снова уходил.
Тем утром уезжали семьи, которые ждали до последнего, но все-таки решили бежать. Жара нарастала, в тени было сорок градусов. Мы кашляли и сморкались черной слизью. От дыма и гари слезились глаза. Ночью во всем городе отключили электричество, газ и телефоны. Нам не объяснили почему. Говорили разное. Одни – что пожары повредили линии электропередач. Другие – что электричество отключили намеренно, чтобы горожане решились уехать. Третьи – что далеко за городом рвануло газовое хранилище и нужно срочно ехать, пока не начали взрываться плиты в квартирах.
Во дворах стояли машины и мотоциклы. Соседи суматошно бросали в них свое добро. Чемоданы, поверх них – забытые в спешке, неупакованные вещи. Машины уезжали забитые: сидели друг на дружке, вещи свешивались из открытых окон. Пассажиры держали в руках взятый в последний момент домашний скарб – сковородки, одеяла, горшки с цветами. Всех влекла неведомая сила, заставляя хватать ненужное. Из люлек мотоциклов вываливались клетчатые китайские сумки. Люди везли с собой кошек, собак, хомяков и попугайчиков в клетках. Встревоженные семьи спешили на автобусы. Эти поспешные отъезды обнажали нищету города. Замызганные одеяла. Старую сколотую посуду. Вещи несли завязанными в застиранные и полинялые простыни.