— А драться мы вообще
собираемся? — с вызовом спросил я.
Пещера наполнилась угрюмыми
смешками.
— Как и чем, позволь
узнать? — тем же тоном ответил Майор.
— Я послал гонцов за подкреплением, но соседи
тоже не ромашки нюхают. На всех фронтах раздрай, черти
как с цепи сорвались.
Хира кивнула сама себе — мол,
говорила же.
— Вместе с тобой нас
семьдесят семь. Врагов — сто пятьдесят, плюс-минус. Все
ключевые позиции захвачены и укреплены.
— Вот именно! — всплеснул
руками. — Эти полторы сотни ровным слоем размазаны
по карте. Теперь темным надо оборонять четыре рудника,
Крепость, Северные врата, Стальной караван и саму железную
дорогу, чтобы мы не повредили пути. Больше всего ублюдков
в плавильне — это самая важная точка. Думаю, там
окопалось человек пятьдесят, не меньше. По десятке надо
на шахты, столько же — на товарняк. Оставшиеся
небольшими отрядами в три-пять игроков разбросаны
по блокпостам вдоль железки — вот их и надо
мочить в первую очередь. А во вторую —
снабженцев, ведь и силам Тьмы надо что-то жрать. Ударил —
убежал, ударил — убежал, пока уроды не начнут ссаться
от одной мысли выйти из лагеря. И как только защита
ослабнет — отправить состав в депо. И партизанить
до победного конца.
Командир с полминуты обдумывал
мой план. Затем сказал:
— Надеюсь, шахтер из тебя
получше, чем стратег. Взяли кирки — и за работу,
не то останетесь без ужина.
Нам выдали инструмент, колдовскую
лампу, пару ведер и отвели в холодный узкий штрек.
Ни развернуться, ни замахнуться — приходилось
не колоть жилу, а скоблить, а потом собирать мелкое
крошево руками. Семен работал без устали, как машина —
вверх-вниз, вверх-вниз. С его-то силищей даже в таких
условиях получалось отбивать куски размером с кулак, я же
больше натирал мозоли. Чтобы приносить хоть какую-то пользу, взялся
относить добычу в пещеру — не самый легкий труд,
но хоть не филоню.
И в один такой заход стал
свидетелем занятной сцены — бородатый воин средних лет
отмахивался от Хиры грязными бинтами и все пытался встать
с лежанки, да перебитая нога мешала.
— Начальник! Уберите
ее отсюда! Я не буду с этой перебежчицей
сидеть! Занесет в рану свою дьявольскую желчь, а потом
скажет, что так и было! Мало, что змею пригрели, так еще
и до больных допустили!
— Да пошел ты!
— суккуба грохнула оземь плошку с горячей водой
и попятилась. — Вожусь с вами, засранцами, как
Флоренс, мать ее, Найтингейл, и такая благодарность?