– Спасибо, Маргарет, – кивнул он старушке, и та удалилась, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Он стоял и смотрел на жену, казалось, целую вечность. Пытаясь унять в теле дрожь, Хелена скрестила на груди руки. Она знала, что по ночам между мужчинами и женщинами происходит нечто таинственное, о чем имела весьма смутное представление, основанное на отрывочных детских воспоминаниях и намеках Маргарет. Старушка учила, что в таких случаях нельзя отказывать мужчине, что бы он ни попросил.
Невилл приблизился, не сводя с нее глаз, и Хелена снова не смогла выдержать его взгляд. Тогда он осторожно взял ее за подбородок, и она послушно подняла голову. Невилл тихо рассмеялся.
– Хелена, моя маленькая дикая кошка, – прошептал он, почти выдохнул. – Что же мне с тобой делать?
От звука его голоса Хелена затрепетала, словно он нежно погладил ее по щеке.
Потом Невилл схватил ее за затылок, не грубо, но так уверенно, что она не смогла увернуться и только застонала. Хелена почувствовала тепло его тела и твердые мускулы под белой рубашкой. Что-то внутри нее не давало вырваться из его объятий. Лицо Невилла оказалось совсем близко. Он все еще смотрел ей в глаза, словно хотел найти в них ответ на только что заданный вопрос.
– Тебе нечего бояться, моя маленькая Хелена, – прошептал Невилл. – Я уже говорил тебе, что не насилую женщин. Но когда-нибудь ты сама захочешь, это я тебе обещаю.
С этими словами он поцеловал ее в лоб и покинул комнату так же внезапно, как и вошел.
Ноги Хелены подкосились. «Я не могу, – подумала она, со вздохом опускаясь на пол. – Больше я не выдержу ни дня».
Сигаретный дым извивался белыми завитками, медленно рассеиваясь под тяжелым бархатным пологом. Высокие своды балдахина из темного дерева мерцали латунной отделкой, беспорядочно разбросанные подушки и скомканные покрывала свидетельствовали о продолжительной любовной борьбе.
Леди Ирен Фитцуильям тихо вздохнула, прижавшись щекой к груди темноволосого любовника. Она слушала, как успокаивается его сердце, такое страстное и в то же время холодное, то самое, за обладание которым она была готова отдать все.
Она заглянула в его черные глаза. Этот человек оставался для нее загадкой, несмотря на все те часы интимной близости, которые он дарил ей в промежутках между месяцами разлуки. Сейчас он смотрел в никуда, и Ирен почувствовала, как ее захлестывает волна ревности. Он ненавидел, когда интересовались его мыслями, и поэтому Ирен молчала, хотя и знала, что не единственная пользуется его благосклонностью. Это был секрет Полишинеля, однако всем заинтересованным сторонам хватало такта не замечать друг друга. При этом каждая воображала, что именно она и есть нечто особенное, пробуждающее в нем не только плотскую страсть.