Вторым развлечением было купание. Раньше, когда наши родители только вьехали в этот дом, лес начинался сразу по другую сторону от Щелковского шоссе. Я помню, как мы с отцом ходили в этот лес за грибами, проходили мимо свинарников, в которых мирно похрюкивали большие и ужасно вонючие хавроньи. Постепенно городская застройка отодвигала лесной массив все дальше и дальше. Так появился жилой микрорайон Гольяново с улицами Байкальская, Уральская, Усурийская. На краю района построили кинотеатр Урал, куда мы сбегали с уроков смотреть Генералов песчаных карьеров. За кинотеатром начинался лес. И если пройти вглубь километра полтора, то как раз уткнешься в несколько небольших прудов, расположенных цепочкой друг за другом. На эти пруды мы и приходили купаться, благо от нашего дома до этого места можно было добраться минут за двадцать.
И вот, как-то летом, во время пересменки в пионерлагере, я оказался в Москве. Здесь, во дворе, уже изнывал от скуки мой сосед по этажу, двоешник Сашка Смирнов, которого звали Цаца. Вместе с Цацей мы решили отправиться купаться на Гольяновские пруды. Во дворе, на наше счастье встретился Витька Засухин, который с удовольствием вписался в нашу компанию. Втроем мы доехали на автобусе до кинотеатра Урал, сошли на остановке и углубились в лес. Вскоре мы уже с диким визгом, с разгону прыгали с берега, в нагревшуюся за день воду пруда. Внезапно, словно из ниоткуда, перед нами выросла компания ребят. Их было шестеро. Гольяновские парни, которые считали себя хозяевами этой территории.
– Кто такие?
– Откуда?
– Деньги есть?
Откровенно говоря, мы с Цацой струхнули. Ребята были явно приблатненого вида с синевшими на пальцах перстнями наколок. Денег у нас было немного, копеек пятьдесят. На эту сумму тогда можно было прожить весь день. Фруктовое мороженое стоило семь копеек! Стакан газировки с сиропом- три. У Витьки, судя по всему, денег было больше и отдавать свои кровные он не собирался. Один из Гольяновских приказал ему вывернуть карманы, на что Витька просто послал его. От такой наглости парни опешили. И тогда Витька сказал, что готов драться с любым из них, но, один на один. Видимо блатная этика не позволяла после такого предложения накинуться на нас всем скопом. От их компании вышел крупный пацан и они с Витькой отошли от нас метров на двадцать. Внезапно чужак бросился на нашего друга и попытался врезать ему кулаком в голову. Нырнув под удар, Витька левой рукой схватил противника за волосы, чуть пригнул его к земле и, со всего маху врезал ему правой ногой прямо в лицо. Тот заверещал, схватился руками за окровавленный, раздробленый нос и, как подкошенный рухнул на землю. Увидев такой расклад, от толпы Гольяновских отделился еще один гопник и молча бросился на Витьку. Правило один на один мнгновенно отменилось. Каким-то неуловимым движением Витька успел сдернуть с пояса солдатский ремень. В один прием намотал его на руку и наотмашь влепил тяжелую латунную бляху со звездой прямо в лоб нападавшему. Второй враг был повержен. Оставшиеся четверо были шокированы таким неожиданным раскладом. Но, ненадолго. Я увидел в руках у одного из них нож. И тут мы все втроем бросились наутек. В тот день мы долго не могли пробраться из леса к автобусной остановке. Подходы были заблокированы Гольяновскими. Нас ждали. На нас была обьявлена охота. Не помню, как, но, ближе к вечеру, мы все же сумели добежать до автобуса и через 10 минут уже были в безопасности, в своем дворе. Однако, история на этом не закончилась. Все только начиналось.