Заданием была ионическая капитель. Верхняя часть колонны с круглыми валютами – завитушками. Очередь дошла до Тараса, и Смыслов присел рядом с ним, пока молча, пристально глядя на рисунок. Он долго смотрел на работу:
– Мне нравится, что вы ведете все сразу, не циклитесь на мелочах.
Тарас распушил павлиний хвост, приосанился и облокотился о спинку стула. В мозгу у него пробежало: «Это было легче, чем я думал, а так долго старик запрягал».
Но Смыслов продолжил:
– Пока все замечательное, что есть в вашей работе, – это поставленная рука и цепкость глаза, – старик посмотрел на Тараса внимательно. – Пока вы неосознанно спекулируете этими двумя достоинствами, наработанными или природными, не так уж важно. Спекулируете успешно, по привычке, передавая действительность, но все же ваша капитель не живет. – Тарас сложил брови домиком:
– Я не очень понимаю. Как это – не живет? У меня где-то есть диспропорция?
– Нет, нет. – Глеб Ильич отошел в сторону, задумался. Было видно, что он собирался с мыслями, чуть бормотал и перемигивался сам с собой, а потом обратился к классу: – Может, вы помните, ребята, были такие тетрадки с орнаментом на обратной стороне, автостереограммы? Ребус для глаз. Там были две маленькие белые точечки, – он сделал «козу» натруженными пальцами и ткнул ей в пространство перед собой. – Долго-долго, пристально глядя на то изображение, можно было увидеть, как из плоской картинки выплывает объемная. – Большинство закивало, мол, помнит. – Не все могли увидеть объемное изображение в том ребусе, а хитрость заключалась в том, чтобы полностью расслабить зрение и смотреть как бы сквозь, на все целиком и ни на что в отдельности. Уцепишься глазом за завиток или закорючку, и все – тут же пропадет волшебная иллюзия. Так вот, это и наша с вами задача. И оживет ваше изображение тогда, когда вы научитесь обращаться с ним, как с той всплывающей из автостереограммы картиночкой. И тогда вы поймете, что не так важно, насколько четко вы все построили, как положили штрихи и угадали ли с пропорциями. И тогда вы увидите, что значат мои слова, когда я говорю, что ваша капитель живет.
– Я не понимаю, как это живет? – Камилла всегда выражала свои сомнения громко и без обиняков. – Она же гипсовая! Как живет?
– Живет, дышит, существует. – Смыслов улыбался с видом блаженного. – Она, капитель, не просто точно угаданное в пропорциях изображение, она живет в вашем листе. Поселилась и живет там, а не является плоским пришлепком, – он, вторя своим словам, озорно хлопнул в ладоши, издав влажный и раскатистый звук. Статуи, столпившиеся по углам класса, все так же бесстрастно наблюдали за происходящим.