Выскочили на меня со всех сторон, в шерсть вцепились, во все стороны тащат, во все уши кричат: «Окружай его! Окружай! Не давай уйти! Заботой его окружай!» Это я уже после разобрался, что их всего двое было – зоки Бирькин да Гирькин. Под их игом теперь и живу.»
– Да, – со вздохом согласился Чёрный бада, – зоков баде не избежать: или за ними гоняться, или от них убегать.
И продолжил читать письмо дальше:
«Но это ещё полбеды, – жаловался Белый бада, – потому что едва я к своим зокам привык, обязанности с пятого на десятое выучил, как у нас близнецы приключились. А близнецы, скажу я тебе, друг Чёрный бада, это – полная беда.
Случилось так, что потащили меня зоки в лес за грибами. Мы, говорят, там две маслёнки на днях посадили, пора уже маслят собирать. Усадил я их на спину и в лес повёз. Приехали в лес, идём маслёнки собираем. А вокруг птички поют: цвирк-цвирк, фюить-фюить.

– Слышь, – говорит Бирькин, – цвиркуны-то как цвиркают!
– Что твои цвиркуны, – Гирькин ему в ответ, – то ли дело свирюли свиристят!
Я аж за голову схватился от таких названий. А птички ничего, поют себе и поют. Вдруг кукушка закуковала: ку-ку, ку-ку.
– Эй, – закричали зоки, – кукушка-кукарекушка, накукуй, сколько ещё у бады зоков будет.
– Ку-ку, ку-ку, – прокуковала кукушка.
– Хватит! – кричу. – Не кукуй больше, мне и этих двоих достаточно!
А кукушка в ответ:
– Ку-ку, ку-ку…
Разозлился я на неё, стал на деревьях искать и шишками в неё кидать.
– Замолчи! – кричу. – Не кукуй!
А кукушка с ветки на ветку перелетает и знай кукует. Десять раз прокуковала и улетела. Ух, я на неё и обиделся! Бросил корзинку с маслёнками и из лесу долой.
Подбегаю к дому, а там и вправду зоки стоят. Колонной как будто на демонстрацию собрались и плакаты держат «ВСЁ ЕДИМ» и «ВСЁ ПЬЁМ». Увидели меня, навстречу замаршировали, песню хором поют:
На берегу стоял бадá
И проклинал тот день, когда!
Я едва с копыт не свалился, потом за голову схватился – на месте ли рога. Мне, думаю, на такую ораву не то что мёду, рогов не хватит бодать, эти уже наполовину истёрлись. А зоки увидели, что я за рога взялся, в обратную сторону замаршировали, другую песню заладили:
У бады рóга два,
Костяная голова!
Тут уж я их пересчитал, как раз все числа у меня из головы на это ушли: два ряда по пять зоков – точно десять! Ах, думаю, злобная кукушка, тебе бы столько зоков.