Боженов, мотая головой, заботливо поддержал соседа по палате:
– Вы не отчаивайтесь, в конце концов, медицина не стоит на месте, всегда есть надежда на лучшее. Верьте, что Бог не оставит вас наедине с вашей трагедией.
Калугин усмехнулся.
– Вы знаете, Богдан Богданович, я атеист до мозга и костей и в Бога не верю из принципиальных соображений.
Боженов с удивлением посмотрел на Калугина и переспросил:
– Как? Совсем не верите?
Калугин серьезно ответил:
– Имея ученую степень в области физики и ежедневно совершенствуя высокочастотные схемы оптоэлектроники, как бы это выразиться, стыдно, что ли, верить в некую высшую силу, которая якобы повелевает всеми нами… Жизнью управляет сам человек, другой вопрос, как он это делает? И какими жизненными принципами руководствуется?
Боженов пожал плечами:
– Странно, мне всегда казалось, что человек в трудные периоды своей жизни, наоборот, тянется к Богу, надеясь на чудо.
После этих слов он достал из пакета выпечку и с улыбкой предложил соседу:
– Вы не против отведать малиновый пирог домашнего приготовления с цветочным чаем? Я обратил внимание, что чайник уже вскипел.
Калугин с улыбкой согласился:
– Давайте отведаем ваше угощение, думаю, хуже все равно не будет…
Боженов по-барски раскинул руки:
– О чем вы говорите? Этот цветочный чай, он способен творить чудеса…
Потом он залил кипятком цветочные листья и протянул чашку собеседнику. По палате распространился божественный запах, который опьянил Калугина своей чистотой и ароматом.
Сделав несколько глотков, Калугин широко распахнул глаза и, глядя на улыбающегося Боженова, искренне произнес:
– Да вы волшебник, Богдан Богданович, в жизни ничего подобного не пробовал, бывает же такое…
Боженов поделил малиновый пирог на пять частей и благожелательно ответил:
– А ведь вы правы, я действительно всю свою жизнь проработал в цирке иллюзионистом, и называли меня не иначе как волшебником. Сорок пять лет я удивлял публику своим талантом гипнотизера и даром полнейшего контроля над действиями человека.
Калугин скептически пожал плечами:
– Никогда раньше не встречал живого гипнотизера… Вы уж простите за откровенность, но для меня слова «гипнотизер» и «шарлатан» всегда являлись синонимами… Ну, может, не совсем так, но эти занятия представлялись мне очень похожими…
Боженов, ни на секунду не смутившись, громко хохотнул, запрокинув голову, и, хлопнув в ладоши, выдвинул свободный стул на середину палаты. После чего, театрально хрустнув пальцами, громко провозгласил: