За окном послышались сбивчивые крики, переходящие в ровный строй голосовых речевок. Топот марширующих ботинок отзывался тактом в груди Глеба Ивановича. Он держал в руке стакан портвейна и кивал головой, отсчитывая удары:
– Правой, правой… раз два три. Правой, правой… – портвейн ритмично колыхался в стакане, готовый в любой момент выплеснуться на новую скатерть, которую в честь праздника застелила Зинаида Федоровна.
Она стояла у окна и наблюдала, как студенты из института, где она преподавала физику, ровным строем маршировали мимо ее дома. Красивые, нарядные, со счастливыми лицами они пели строевую песню и размахивали флажками. Прохожие останавливались и присоединялись своими голосами, создавая мощную звуковую волну.
– Нам надо идти, Глеб, – вздохнула Зинаида и поправила оборку на платье.
Глеб Иванович одним глотком выпил содержимое стакана, захрустел его яблоком, накинул пиджак на плечи и, ущипнув нарядную жену за бок, вышел в парадную, чтобы на дорожку затянуться папироской.
Зинаида Федоровна шла чуть впереди, плавно раскачивая широкими бедрами. За ней шаркал муж, бесстыдно разглядывая ее спину и округлые ягодицы, к которым то и дело прилипала ткань платья, обрисовывая самые аппетитные части тела. В его захмелевшей голове рисовались картины, и он уже представлял, как вечером завалит ее на кровать и задерет цветастое в оборках платье выше ее рыжей кудрявой головы. Глеб Иванович уже в своих фантазиях слышал предательский скрип кровати и стук в стену древней одинокой старухи, что проживала с ними по соседству слева в стометровой коммуналке.
– Зиночка, ты опаздываешь… – пухленькая блондинка подхватила Зинаиду Федоровну под руку и увлекла за собой в толпу студентов.
Глеб Иванович разочарованно сплюнул себе под ноги и пошел дальше. Заводчане собирались чуть дальше у памятника. Толпа крепких мужиков грозно гудела прокуренными голосами в ожидании команды к движению. Через мгновение он слился с массой и окончательно переключил свое настроение на празднично-патриотическое.
После парада Зинаида Федоровна торопилась домой. Ей надо было вернуться раньше мужа и накрыть стол, чтобы Глеб Иванович остался доволен и не скандалил на всю коммуналку, обвиняя ее в бесхозяйственности и полном отсутствии внимания к нему.