– Никак нет! Никак нет! Никак нет!4
Топот, свист и улюлюканья отовсюду доносились – отрадой наполнялись сердца разгоряченные. Улыбались и гоготали молодцы, девушки в венках пушистых повизгивали от радости: урожай удался таким славным, что на сей раз за испеченным с меда, молока и пшеницы пирогом сам волхв5 сумел спрятаться.
Музыка задорная громко зазвучала, и народ в пляски пустился. Завихрились подолы льняные, золотом да цветными нитями расшитые. Мужики подвязали рубахи и пошли танцевать, медовухой веселье запивая.
Все тешились в Родогощь6 долгожданный: пили и ели досыта, хоровод шумный водили вокруг костра праздничного; молоком и цветами алтари одаривали да воспевали песни хвалебные Ладе7 златовласой.
И только Млада в стороне стояла, не подходила близко к гуляниям. Молчаливо наблюдала, как пышно сельчане вересень8 провожают, и робко улыбалась уголками бледно-розовых губ. В глазах ее языки пламени сверкали, отчего бирюзовый цвет очей ее украшали блики зеленоватые. Подрагивали ресницы длинные; веснушки, словно капли огненные, украшали носик вздернутый да румяные ямочки на щеках девичьих.
Одной рукой бледной крепко сжимала Млада кружку деревянную с настоем травянистым, другой – платье на плече поправляла, едва заметно морщась.
Почти уж двадцать раз отмечали в деревне праздник Кологода9 с тех пор, как нечисть на душу ее девичью позарилась. Вот только никак раны, оставленные когтями треклятыми, не заживали. И какие бы мази ни мазала, какие бы травы ни прикладывала Млада – ничего исцелить порезы рваные не помогало.
– Много ли коби10 для народа несмышленого, – проворчала рядом старуха Живана, и Млада в удивлении глаза округлила, – то-то же не ведонт, что зима нас всех ждет лютая.
– Зачем же ты, милая, беду кличешь, коль не звали ее? – отозвалась Млада.
– Да что ж я кликать ее буду, коли она сама зверьем крадется? Али не видиши ты рябину нынче? Вся в грознах алых – к холодам; так и моя бабка говорила, и ее бабка сказывала.
Встрепенулась Млада, отгоняя наваждение, и отвечать не стала. Знала она, что старуха Живана всегда права в своих прорицаниях. Кто-то из народа ведуньей звал ее и стороной обходил дом на окраине леса; другие же почитали Живану и даже обращались к ней за советами.
Млада же видела в Живане друга, ближе которого у нее никогда не было. С тех пор самых, как мать ее любимую Симаргл