Хозяин отпер дверь с номером 303 и шагнул внутрь.
Мы остались за порогом, потому что больше туда войти никто не мог.
– Там ванная. – Хозяин уперся локтем в стену слева. – Там окно, рядом шкаф. – Широкий жест направо. – А вот кровать. – Он дал дружеский шлепок подушке. – Чувствуйте себя как дома!
И бочком вышел. Мы переглянулись и втянули чемоданы в узкое пространство между кроватью и гипсокартонной стенкой. Перед нами было окно, а за ним – глухая серая стена какого-то индустриального здания. Хотя если уж совсем честно, перед нами была кровать, а уже за ней – окно. Но этот предмет интерьера мы молчаливо договорились не замечать.
* * *
Это было очень стеснительно. Мы изо всех сил старались не смотреть в сторону лежбища, но ввиду того, что оно занимало три четверти пространства комнаты, получалось у нас плохо. Я аккуратно раскладывала свои блузки на левой стороне кровати, боясь задеть ими невидимую демаркационную линию, которая делила спальное место на мою и его половины. Гийом долго ковырялся в своем чемоданчике, а потом спросил, может ли он первым принять душ после дороги.
Кровь прилила к моим щекам. Куда же мне деваться в этой десятиметровой клетушке, когда он выйдет из ванной с вафельным полотенцем вместо набедренной повязки?!
– Конечно иди. Я пока как раз закончу со шкафом, – подбодрила я его. И вся обратилась в слух.
Щелкнула щеколда на двери. Хлопнуло об стену полотенце. Тонко затрещал трикотажный пуловер, стягиваемый через плечи. Звякнула пряжка ремня на джинсах. Вжикнула расстегиваемая молния. Джинсы упали на кафельный пол. Наступила пауза, наполненная еле слышным шуршанием. Я знала, ЧТО он сейчас снимает. И не могла об этом не думать. Воображение увлекло меня так далеко, что звук воды, обрушившейся на эмаль душевого поддона, показался почти оплеухой. Я вынырнула из эротических фантазий и судорожно принялась расправлять платье на плечиках, как будто кто-то мог меня уличить в непристойности.
Он вышел из ванной в халате и носках. Это было огромным облегчением. Я поспешила занять неостывший душевой поддон, чтобы дать ему время переодеться. И только тут заметила толчок. О ужас, что же делать целую неделю?! Ведь тонкие гипсокартонные стены способствуют рождению не только эротических фантазий, но и других, еще более натуралистичных образов.