Туман стал рассеиваться, рисуя силуэты спящих пассажиров.
– Они что, все спят? -прошептала Гуля. Нет, не все: вон, сидит, в военной форме.
Гуля пригляделась и охнула: – Да то ж – фашист!
А вон -ещё, с мордой здоровенной, знакомый такой… Мать честная! Да это ж…
А наро-о-од – … В лежку! Спит!
– Ах ты, ж гадина фашистская, ещё и пасешь, сидишь, чтобы народ не проснулся! – кошкой зашипела Гуля, – Солдат! Куда смотришь!?
Раздался удар грома.
В кратковременной вспышке встала стеной спина военного. Он повернулся.
Вместо глаз – рана через всё лицо, а вместо груди- кровавое месиво… Боец погрузил руку туда где должно биться сердце, и вынул что -то из себя.
Горячая волна накрыла Гулю с головы до ног. Опять – вспышка и раскат грома.
У неё на плечах искрился алый кумач.
Искрился, но не горел, а второй кожей покрыл тело.
А рядом – бледный старик, Ветеран. Он с трудом отбивается от фашиста, который тянется к его груди, силится сорвать ордена и медали.
Гуля задыхается – так жжет алая накидка, до самого нутра пробирает…
– А! Сволочь фашистская! Мало тебя били и гнали!
Она разъяренной тигрицей накидывается на врага, скидывает фуражку с проклятым нацистским орлом…
И узнает очередного чиновника.
С кошачьей ненавистью вцепляется ему в глаза, волосы. Летят клочья. Фашист истошно визжит, и как-то по бабьи. Сквозь вопли Гуля слышит голос Ветерана:
– Сестричка! Поднимай наших! Мигает молния.
Девушка оглядывает себя и видит на рукаве повязку с красным крестом.
Вспышка.
Женский противный визг :
– Да пусти же!
ПРИКАЗ РОДИНЫ НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ!
Блондинка резко поднимает голову со сна, и бьёт лбом третью полку.
В руке- клок черных волос.
Пересчитав звездочки, смотрит в низ. Там – толстуха брюнетка, с выпученными глазами что- то доказывает.
– Что это?
Спрашивает Крымчанка, кидая на стол клок черных волос.
– Вы слышали? Она ещё спрашивает! Возмущалась брюнетка, крутя телефон в руках.
По-видимому, она так и не дозвонилась до мужа. Искала, где бы злость выплеснуть. Очевидно- неудачно.
– А нечего у меня под руками шариться!
Отрезала Крымчанка, вспомнив несчастный вид толстухи от разлуки с любимым. Который, наверно от радости расставания с ней кувыркался на третьей полке. Гуля так резко повернулась, что фарфор жалобно забрякал.
Покосившись на неудовлетворенную неудавшимся скандалом женщину, блондинка добавила: