Но радоваться было рано. Лишенная задних колес, оставляя на дороге глубокие царапины и рассыпая искры от контакта стали и асфальта, машина всё равно ползла вперёд. Медленно, завывая дымящимся двигателем, плюясь столбами белого пара в засыпанное серым пеплом небо, она всё равно отдалялась от них. И приближалась к своей конечной станции, где никто уже ничего не сможет сделать. Попал в Ад – попал навсегда.
– Ах, сука… – пробормотал Бад, наблюдая за происходящим в визир. – Армированная огнеупорная конструкция с бронеплитами, чтобы души не могли сбежать, передний ведущий мост. Проклятое московское качество…
Застонав так, как мог бы застонать человек, обманутый в лучших ожиданиях, «Призрак» остановился поперек шоссе. Его великолепные шины, гордость итальянских химиков, временно находящихся в собственности мерзких коммунистов, дымились17.
– На хрен! – задняя дверца распахнулась, словно от удара пушечного ядра. Лейтенант уже стоял на дороге, раскалённой от близости самой большой сауны во Вселенной, бледный и решительный. Старый коричневый плащ развевался от близкого дыхания Врат, в руке оказался неизменный револьвер, и ещё один – в другой.
– Ковбой, стоять! Ни с места! – Бад был тоже не в настроении шутить. – Всё под контролем, далеко они не уйдут.
– Конечно, не уйдут. Потому что я им не позволю. Я… не позволю… забрать её.
– Лейтенант, раскрой глаза! – заорал Клэм. – Какого хрена до тебя не доходит! Это же…
– Я знаю, что это такое, – парень поправил шляпу, придал тулье идеальное положение. – И что с того? Я должен. Несмотря ни на что.
– Ковбой, погляди-ка сюда, – голос у Бада был довольный, и Лейтенант скосил глаза. На широкой ладони десантника лежала маленькая коробочка.
Детонатор.
– «Любой жест должен иметь больше, чем одно значение», – сказал Чумной Доктор. – Да, конечно. Размашистый средний палец водителю – это так по-детски. Никто и не заметил броска. Включая меня.
Лейтенант помотал головой. Сквозь шейный платок облаками пара прорывалось сбитое дыхание – несмотря на окружающую пиротехнику и близость Преисподней, здесь было чертовски холодно.
– Какого же хрена ты молчал?
Бад развел на мясистом лице что-то, похожее на усмешку.
– Сказать «пошёл ты» или «сейчас я взорву автобус» слишком просто. И может случиться всякое. Открывать двери самодельным взрывным устройством – так себе занятие: либо бум, либо не бум. Я не люблю сапёрные батальоны – но пластит есть пластит.