Ах, Петербург! Манишь меня ты своим контрастом света и тьмы, холода и тепла, моря бескрайнего и тины болотной, льда и пламя, поэзии и прозы. Ты самый таинственный, серый и туманный город во всей Империи. Завораживаешь туристов и гостей своим французским и немецким архитектурным убранством. Город необычайно красивый снаружи, а внутри полный хандры и печали. Бог знает, с чем это связано. Или с погодой, или с обстоятельствами, или же просто погоревать – любимая потеха русского человека. Все дома в нём были не похожи ни на один дом в Империи. Каждый уникален. В них есть нотка готики, но и чуть-чуть ренессанса, да и немного авторского стиля России. Сразу видно, что именно здесь было «прорублено окно в Европу». В любом городе, за исключением Москвы, пахнет деревенским духом, здесь же всё иначе. Улочки пахнут кофе и булочками. Здесь жители очень любят трапезные, а особенно, кофейни, ведь иностранцы здесь не гости, и итальянцы привезли с собой ароматные зёрна. В одной кофейне, где любили посидеть и французы, и итальянцы, и другие уважаемые гости Европы, сидел молодой мужчина. Он был статным, на вид лет тридцати, не высок и не низок, телосложение его было крепким, но глаза пусты: в них не было ни одной эмоции. Он просто убивал время здесь, смотря на то, как светит за окном солнце.
Самое удивительное, что сидел он в мундире, а на его груди блестел от лучей Георгиевский крест – непривычная внешность для посетителя трапезной. Вид он создавал вокруг себя важный. Гость читал меню этого заведения, но не особо вчитывался. Он был явно не в духе или же скован чем-то. Его глаза бегали по строчкам меню, но всё также оставались спокойны, как и сам мужчина. Явно он думал о стороннем, не о еде. Офицер громко закрыл меню, поправил рубашку и произнёс: «Подайте мне латте со сливками и без сахара!». Сказал он это требовательно и сухо, будто говорит придворному. Бариста не заставил себя долго ждать. Господин Алексей Филатов, вот Ваш кофе, – сказал с улыбкой официант, – что-нибудь ещё желаете? Да, я желаю уйти, – ответил Филатов, положив в счёт триста рублей, хоть кофе и стоил два рубля. Все обомлели от поведения Филатова, а тот посмотрел на них, улыбнулся одним уголком губ, качнул носом вверх, развернулся и вышел из кофейни. Теперь Вы и Я знаем его имя и облик. Вас с ним можно назвать уже знакомыми, поздравляю! «Господин, стойте! Алексей!» – кричал ему кто-то вслед, но тот уже шёл по набережной, грациозно взяв чашку кофе в свою руку, выпуская клубы белого табачного дыма изо рта, и покинул здание кафе.