– Пожалуйста, – прошептал он, крепко зажмурившись. – Пожалуйста, не надо…
Пальцы резко сжались. Взяв волосы в горсть, маньяк запрокинул голову блондина и полоснул по его шее лезвием. Кровь брызнула из раны. Попала не только на руку убийцы и на грудь жертвы, но и на пол, и на лицо сидящей рядом девушки с аллергией. Она вскрикнула, потом зарыдала и, кажется, потеряла сознание.
Еще один взмах ножа. Теперь лезвие вонзилось в грудную клетку жертвы. Раз, другой, третий!
Кровь так и летела во все стороны, а крики свидетелей убийства наполнили комнату. Паша не сразу понял, что в хоре общих голосов звучит и его собственный.
Когда тело блондина перестало дергаться, маньяк снова погладил его по волосам и двинулся к двери. Нож так и остался торчать в груди жертвы. И теперь стало видно, что его рукоятка выполнена в форме тела льва, приготовившегося к прыжку. Ее венчала оскаленная пасть.
Убийца передвигался не так медленно, как ранее, но и не быстро. Он снова сунул руку в карман и на сей раз вынул из него опасную бритву. Поигрывая ею, он направился к двери. Когда он зашел за спину Паши, тот почувствовал, как волосы на его затылке встают дыбом. Напряжение было настолько велико, что его вырвало. Едва не захлебнувшись собственной блевотиной, Павел подумал о том, что впервые ему на ум не идет ни одна острота. Потому что так страшно ему еще никогда в жизни не было…
Он видел смерть. И не раз. Его хороший знакомый разбился на его глазах. Во Вьетнаме утонул в бурной речке ребенок. А в Конго какой-то ненормальный изрешетил пулями хозяина лавки, в которой Паша покупал овощи себе на ужин.
Он видел смерть…
Но то, что произошло на его глазах минуту назад… Это было совершенно другое.
Кадр из фильма ужасов, в который Паша попал…
И скоро наступит эпизод, когда жертвой будет ОН!
Паша весь окаменел, ожидая прикосновения маньяка. Раз вынута бритва, значит, ею будет перерезано еще чье-то горло. Но убийца, постояв некоторое время за его спиной, двинулся к брюнету с залысинами. В приглушенном свете лампы тускло блеснуло острое лезвие. Это маньяк взмахнул им, чтобы…
Нет, не убить еще одного пленника, а вырезать на его шее какой-то рисунок. Паша видел, как он жестом художника, уверенными «мазками» наносит его на человеческую кожу. Брюнет кричал от боли, но не дергался, потому что боялся, что лезвие войдет глубже, и тогда…