– Как мне домой-то вернуться, я же боюсь! – опомнился гость.
– Выпьешь – вернёшься, – махнул рукой Дол. – Лучше поведай, Санёк, где ты раздобыл такой славный пузырь?
– У Катьки стащил. За обувным ящиком прятала. Вчера хвасталась, будто некая подружка получила выход на кондитерский спирт. …Так это, правда, вирусы в телевизоре и ничего больше?
– Правда, успокойся.
– А я-то думал… даже не знаю, что думал, – Саня облегчённо вздохнул и с одобрением проследил, как Дол разливает напиток, – тогда выпьем за Бог с нами и чип с ними!
Санёк-Огонёк любил трафаретные фразы: «я к вам пришёл навеки поселиться», «люди такие вредные, что даже повеситься не дадут», «чего сидишь, лучше ляг». А также периодически заболевал каким-нибудь словом, без которого не мог обойтись. Очень долго в нём жило слово «необузданный». «У меня в детстве были необузданные бородавки». Или выражение «как из пушки» – «спать хочу как из пушки». Свою самобытность и особое место под солнцем он доказывал маленьким творчеством и вместо выражения «более-менее» применял «менее-более». Впрочем, это не мешало ему быть милым человеком.
Выпили, задумались. Задумались сразу обо всём, задумались не мыслью, а душевным вслушиванием в состояние жизни, только прибавили к ней резкий вкус напитка. Гость улыбнулся.
– Мне жена говорит, что «стопка» от слова стоп. А я говорю: от слова «сто» и ещё «опка»!
– Молодец! – преувеличенно развеселился Дол и процитировал кого-то: – Слово «алкоголь» происходит от двух славянских корней: алкать и голь, то есть пища бедных.
Выпили по третьей, после чего к Саньку вернулся цвет лица.
– Так что же предложил вам Дупа? Колитесь. Ведь у него и труппы не осталось, только труппный запах. Но мне главное, чтобы декорации ставить. В «Рассвете над Парижем» я за час эйфелеву башню собирал. Было время богатырей сцены! Не то что нынче, убогий минимализм: сортир и мешковина.
– Что ты, Санёк, чем хуже театр, тем мощней декорации, – заметил Дол.
– Короче, – перебил его Саня, – все пьют за искусство, а мы выпьем за декорации!
– За алкоголизм во всём мире! – подытожил Дол.
Друзья провели за столом два часа, вспоминая театральное былое с чувством пережитой опасности, как вспоминают войну фронтовики. Солнце покраснело и стало прятаться. В соседнем дворе завыла собака. Напиток иссяк. Они только разогрелись пить, а бутыль опустела.