Мысль заставила ее остановиться. Она стояла на углу и смотрела на то места, откуда ушла всякая безопасность. Из углового окна в солнечном ярком свете кто-то кормил голубей. Сизые птицы слетались туда. Срывались с карниза и снова взлетали.
Машка смотрела из-под руки. Крылья взбивали светлый воздух. Это было странно.
Машка толкнула дверь с покосившийся вывеской и вошла в пустое пространство. Преодолела сломанный турникет. Ей стало не по себе. Здесь и раньше все было не очень-то жизнерадостным, а теперь все просто вымерло. Плитка. Крутые лестницы вверх и вниз. Можно было пойти поискать тайные пыточные или страшные подвалы со скелетами.
Машка ухмыльнулась своим мыслям, и стало легче, не страшно.
Она уже поговорила и со своими личными призраками, и с приведениями домов и улиц, и они на совместном совете разрешили ей говорить только с живыми и заботиться о живых.
Машка подошла к лестнице. Даже отсюда слышалось хлопанье крыльев и клекот.
Она подумала и вдруг побежала вверх, как будто снизу ее выцеливал неведомый снайпер. Она пряталась в нишах, скользила вдоль стен, пока не достигла самого верха, и остановилась, тяжело дыша.
В одном из кабинетов Олег Глумус кормил голубей из открытого окна.
– Птица мира, – сказала Машка.
Она даже не удивилась, просто устало опустилась на стол возле дверей.
– Добро пожаловать в мир живых, – добавила она, переведя дыхание.
– И тебе, мать, здравствуй, – Олег высунулся в окно наполовину и высыпал остатки семечек из пакета. – Я еще не решил возвращаться к живым, ты успеешь подготовить приветственные речи, фейерверки и красную дорожку.
– Тебя не берут пули?
– Пуля дура, штык – придурок.
Олег налил себе чего-то из графина. Запахло лимоном.
Машка поежилась.
– Я знаю, мать, ты очень мне рада, ведь я – это все, что осталось у тебя от покойного мужа. Но можешь меня не обнимать, я еще маненько бесплотный.
Машка слушала его, – слова были почти таким же шумом, как воркованье голубей.
– Что ты здесь делаешь?
– Я тут ищу. Я тут изыскиваю. Архивы в Макарове сожгли, но кое-какая инфа осталась.
Машка молчала.
– Я думала, ты умер, – сказала она через минуту. Олег закрыл окно.
– Я сам так думал.
– Дай мне тоже выпить, – попросила она.
Олег плеснул в стакан немного из графина, лениво подошел к ней. Машка сделала глоток.
– А вообще ты это здорово зашла, мать, ты мне нужна.