Машка подняла глаза.
– Ты ведь квартирщик. Ты работала в этом русле. Так что мне тебе послала Родина, как пить дать.
– Я куратор.
– А фигня. Я тебя переведу, будешь здесь жить, изучать, будешь сообщать мне, что увидишь. Тестики стандартные подкину.
– Зачем? – тупо спросила Машка.
– Тут много было прикольных людей. Шпионов, шпионок, шпиончиков. Их ловила Родина, чтобы сказать ай-яй-яй.
– Я в них не верю, – сказала Машка.
– Ну и правильно, – оживился Олег, – правильно. Но ты поработай. Поработай.
– Не буду.
– Почему?
– У меня там люди. Я давно не практиковалась. Я не могу работать одна.
– Так давай заберем твои боевые единицы сюда. Много их?
– Три боевых офицера и один штабной.
– О! Это целый отряд, мать, ну ты даешь. Зачем они тебе вообще-то? Ты с кем-то из них спишь?
– Да.
– Кто-то из них тебя любит?
– Да.
Олег ухмыльнулся.
– Ну, хорошо, молодая вдова. Перечисли имена, я запишу.
Он вытащил из кармана огрызок карандаша и блокнот. Олег записал троих, последним Машка назвала имя Кирилла Плотвинина. Олег оторвался от бумаги.
– Не, мать, этого не могу.
– Либо все, либо никто.
– На фиг тебе сдался этот… терпеть не могу вундеров, умненькие детишки меня настораживают, да и приказ уже подписан, на фронт его отправляют.
– Тогда я пошла. Не буду я здесь работать. Здесь вредная обстановка, – она допила залпом остаток из стакана. – Слушай, а за что его, а? Чем он так всем насолил?
Олег потер ладони.
– Ты представляешь, что такое вундер, видевший войну?
– Нет.
– А я представляю. Это оружие массового поражения. Долбанутый гений, и хрен знает, куда его занесет. На фиг нам такое счастье?
– Мне он нужен. Без него я не смогу работать. Пространство большое.
Олег поморщился, как от лимона.
– Ладно, мать, ты, похоже, кой-чему научилась, хотя та же дура. Опять нашла себе на голову проблем. Не ценишь старания старика Олега. В штабе тепленькое местечко выбил, так нет же… Я постараюсь отложить его отправку. Надолго не выйдет.
Машка кивнула.
– Хорошо, я могу тебе помочь.
– Я тебя заставить мог. Приказать, типа.
Она, наконец, улыбнулась.
– Почему не стал?
– А ты чеканутая. Так лучше работать будешь.
Они еще посидели молча, смотрели, как пыль играет в лучах.
«Ты их не спасешь, – сказал он взглядом, – никого здесь нельзя спасти».
«Я попробую».