– Да не ел бы ничего, тем более из рук.
– Нельзя, наверное, было иначе. Но зачем это надо было хану, если Александр столько лет сдерживал силушку русскую, сохраняя страну и нацию. А может где в другом месте отравили, по дороге, например. Вот только умер он в Городце. А этим городом кто управлял? Правильно, его брат. Кто ж теперь раскроет эту тайну вековую?
– Тайной и останется.
– Возможно, в Городец он стремился по другой причине.
– По какой?
– Понимаешь, именно там, в Городецком Феодоровском монастыре находилась семейная реликвия, четвертое чудо Руси – чудотворная икона Феодоровской Божьей Матери, которой Ярослав Всеволодович, по преданию благословлял сына на брак. В «Сказании о граде Китеже» эта икона упоминается как одна из самых древних на Руси. Между прочим, многие немецкие принцессы, прибывшие в Россию, станут нарекаться Федоровнами. Но это потом. А тогда, в ноябре 1262 года Александр занемог в дороге.
– Он ехал к иконе?
– Да, он едет к семейной реликвии в надежде на спасение. Александр готов принять монашеский постриг, лишь бы остаться в живых. И если верить летописцам того времени, никто не сомневался, что князя отравили.
– Разве тут спасешься?
– Опять же, в летописи есть примеры исцеления тяжелых недугов людей при постриге в монахи. Но это только в одном случае.
– В каком?
– Если действительно твой удел быть монахом и молиться за всех, за всю землю, за весь мир.
– Так что с ним, Степ, он принял монашество?
– Принял иноческое пострижение с именем Алексия, но на смертном одре.
– И икона не помогла.
– Да её там и не было.
– Как это не было? А куда ж она делась?
– Никто не знает, историческая легенда. Писано, Дуняш, что именно эта икона чудом возникла в Костроме. Она станет семейной реликвией другой династии, дома Романовых. А сам Александр перед смертью приложился к её копии, списку и страшно так посинел.
По сопящему дыханию жены Степан Кузьмич понял, что вещает уже в форме монолога сам себе. Оно понятно, намаялась за день. Поцеловав жену в затылок, приятно зажмурился от щекотки её пушистых волос. Ещё с юности Кошкин никак не мог понять, что за радость мужской половине человечества в тонких, как щепка женщинах, никакого тебе умиротворения.
Дружина стояла у самой кромки озера в ожидании князя. Его конь с развивающейся наскоку гривой мчал седока. Все вглядывались вдаль, ждали его Александра, приближая битву, в которой ему суждено было стать Невским. Смотрел в оба и в своём предрассветном сне следователь Кошкин. Вот сейчас, ещё секунда и раскроется долгожданная истина. Снял свой серебряный шлем княже, а там… и не Невский то вовсе, не великий ратный воин земли русской, а прикрыв глаза в хитром прищуре, восседал на лошади, как на троне Зорин младший, по прозвищу – мямлик.