27 января, 22: 40 I’mAwake
Я ответила на все вопросы на всех экзаменах. Лишь один вопрос остаётся для меня до сих пор без ответа: и что?
И что? Ну и что? Что!? И!?
У студентов каникулы. Мои соседки уехали домой, а я решила не ехать. Остановившись после непрерывного заучивания теорем, я обнаружила в себе странное чувство пустоты.
В комнате очень тихо, и хоть тишина больше не источает враждебность, в ней всё равно есть то, чего я боюсь. Это шаги. Шаги в коридоре. Они приближаются, удаляются, вновь приближаются, замирают – и идут дальше. Самое ужасное в этих шагах – это страх того, что они идут сюда, чтобы постучать в мою дверь… страшнее этого только то, что никто, конечно, в итоге не постучит.
Вот и настало первое за долгое время воскресенье, которое Милана проводит в своей комнате. Соседки уехали домой на каникулы. Милана решила не ехать – хотела отдохнуть. Её можно понять: да, она, конечно, скучала по маме, но в то же время было очевидно, что ей не позволят лежать дома в одиночестве и плевать в потолок. Ей обязательно нужно будет предстать перед всеми родственниками и друзьями семьи, чтобы ответить за свои успехи, за свой выбор пути. От этой мысли становилось тошно даже мне. Она была слишком измотана, чтобы вновь что-то кому-то доказывать. Если бы им ещё нужно было доказать какую-нибудь теорему Коши или Вейерштрасса – тогда ещё ладно, но ведь нет же, никого бы это не устроило, и ей пришлось бы доказывать, что она вовсе не позор семьи, и что она лучше их всех знает, что делает; что её выбор интересов не делает её плохой девушкой, и что все они не правы и ничего не понимают. «Это очень утомительно. Некоторые люди отказываются понимать очевидные вещи!..» – жаловалась она по телефону.
Вечером в дверь постучали. На пороге стоял неизвестный юноша.
– Привет, – он мешкал.
– Привет, – Милана изображала естественность и беззаботность.
– А… у тебя есть венчик?
– Венчик? – переспросила Милана, подняв брови и неловко улыбаясь.
– Да, венчик, ну, которым мешают…
– Ах венчик!
– Ну да, да, венчик.
– Нету.
– Меня зовут Эдик.
– А меня Милана.
– Я знаю. Э-э-э… в смысле, приятно познакомиться. На самом деле, я видел тебя в библиотеке, и… не хочешь пообщаться?
Милана улыбнулась и пожала плечами:
– Давай.
В кампусе, в отличие от родного города, Милана не собиралась отказываться от предложений познакомиться. Она говорила, что правильно отказываться лишь в том случае, когда мужчина (юноша) вызывал подозрение, например, когда было видно, что он старше лет на двадцать – это определённо странно, не так ли? В остальном, она всегда давала человеку шанс. Ну а вдруг и правда что-нибудь получится? Она свято верила во взаимность, полагая, что во время знакомства может выясниться не только то, что юноша не нравится ей, но и что она – не нравится ему. Словно и не существует никакого слепого самоубеждения, которому люди так охотно поддаются, оправдывая перед самим собой поведение другого человека, которое, на самом деле, не требует оправданий. Порой то, что занавески синие, означает лишь то, что это занавески, и они синего цвета – нет никакой аллюзии на голубое небо, просто занавески, просто синие.