– Во мне уже нет того огня, который был, раскалённые камни жаровни остыли. Но тлеет внутри уголёк неугасимый, нужен лишь поток воздуха, чтобы всё разгорелось заново. Ветер где-то близко, скоро задует, ворвётся внутрь, покраснеют от него угли адским светом, раскалятся камни… Да здравствует жар огня, да не испепелит он нас, а согреет, да вдохнёт в нас жизнь ветер, да оживут наши чувства, да наполнится тело наше силой, а разум и душа – светом!
– Прикольная хрень, Ёж!
– Это не хрень, а мантра. Я сам придумал, – насупился Саня.
– Аааааа… – протянула Ася.
Костёр лизал языками степную землю – ковыль вокруг него прогорел, и даже редкие искры не долетали до травы, чтобы зажечь степь. Ася предусмотрительно не разжигала костёр сильнее, чтобы не улетали далеко в степь посланцы огня.
Солнечный диск вдалеке уже прильнул своими огненными губами к остывающей степи, та никак не реагировала на жаркое лобзание.
Ася развернула спальный мешок и надела на себя куртку.
– Ёж, иди ко мне – спать ляжем.
– Не пойду… – обиженно сопел Саня.
– Ты чё, из-за мантры своей? Да ладно, отличная мантра! «Да воскреснут наши чувства…» Нормально, – примирительно сказала Ася.
– Да оживут… да оживут чувства – так у меня…
– Извини, Ёж… – осторожно начала Ася, – А они у тебя умерли?
– Да нет – это образно… ну, для усиления… ну, типа, преувеличение… да и вообще, при чём здесь мантра?! – вскинулся Саня, в глазах его плясали языки костра, – Иди со своим Жунисом спать ложись!
– Ах, вон оно что! – улыбнулась Ася, – Ну, узнал ты, что нас ещё в детстве хотели поженить родители, так я же не с ним, а с тобой сейчас, и всегда с тобой буду.
– Так-таки и всегда? – с сомнением, но, уже успокаиваясь, произнёс Саня.
– Всегда, Ёж, – серьёзно посмотрела на него Ася, – Быстро прыгай ко мне – ты не знаешь, какой холодной становится степь ночью.
Перемена в Санином настроении произошла молниеносно – он метнулся к Асе, залез с ней в мешок и, с блаженной улыбкой, уткнулся своими светлыми волосами-иголками в её азиатские скулы.
– А сколько вам лет было, когда вас родители помолвили? – тихо спросил Саня Асю.
– Мне – три года, а Жунису пять лет исполнилось.
– Да что они, совсем что ли?! – возмутился Саня.
– Это Азия, Ёж, здесь свои жизненные устои…
– Да я понимаю, что свои, но как можно без любви поженить?! – с жаром бубнил в ухо Асе Саня.