– Ответила, что у меня теперь российский паспорт, и я теперь не Айсулу, а Александра.
– Да, могу представить, что с ним было после этих слов, – задумчиво произнёс Саня.
– Не можешь, – с дрожью в голосе произнесла Ася, – Он сказал, что у него больше нет дочери, и чтобы мы немедленно выметались из его дома…
Асино тело стала колотить мелкая дрожь, однако, ни всхлипов, ни слёз Саня не услышал и не увидел.
– Успокойся, суйикти, – погладил Саня любимую по голове.
– Кто я теперь?! – трясясь в ознобе, тихо спросила Ася, – Не казашка, и не русская…
– Ты – моя любимая, это самое важное, – прижал к себе Асю Саня.
Ася лежала в Сашиных объятиях, постепенно успокаиваясь.
Ночь совершенно покрыла степь своим чёрным одеялом. Небо прочерчивали ниточки «падающих звёзд».
– Смотри, Ёж, как красиво! – совсем уже успокоившись, смотрела Ася в ночное небо.
– Да… это Персеиды, они сейчас в самом начале – это метеорный поток, на самом деле, – объяснил Саня.
– Всё, тихо, я буду загадывать желания! – возбуждённо сказала Ася, – И ты, Ёж, загадывай.
Они замолчали, всматриваясь в небо, и стараясь успеть загадать что-то, пока «звезда падает». Мир был огромен, великодушен, и принадлежал им полностью, ведь желаний было много, и все их они успевали продумать, пока падали звёзды.
Я родился в древнем Иране после удара священного огня молнии Визишт. И я – язат Адар, сын своего Отца Ахура Мазды, и я управляю огнем. Я не создавал мир, как мой Отец, безначальный Творец и создатель всего сущего, мне не сравниться с ним, но повлиять на людские судьбы мне дано…
Мой огонь, разгоревшись или наоборот – погаснув, меняет судьбы мира. Он может дарить тепло, а может стать всепожирающим, и тогда становится всё очищающим. А иногда, исчезнув, он творит не меньше бед, чем разбушевавшись. С помощью моего огня люди делают смертоносное оружие, но и сам по себе он бывает таковым. И пепел, оставшийся после него, дарит новую жизнь – свежую и чистую.
Я – язат Адар, мне можно всё. Я никогда не жалел людей – я выше этого. Джочи-Хасар, сын Есугея и Оэлун, младший брат Чингис Хана, был, несомненно, прекрасным лучником, но именно я не давал погаснуть просмолённым подожжённым стрелам, которые он из смертоносного своего лука отправлял в кровавый путь на крыши Владимира. И огонь мой съедал русские города без остатка, чтобы они возродились потом, из сияющего белого камня, ещё прекраснее, чем были.