– Ты куда? – оглядываясь вокруг, спросил Павел, когда они вышли на улицу.
– На водозабор, – сморщила красивое личико девушка. – Мамку подменить, ей в больницу надо на прием. Ты точно схлопочешь, беги давай, – она взмахнула рукой в сторону школы, развернулась и быстро пошла вдоль высокого кустарника, отделяющего пятиэтажку от дороги. Павел еще раз оглянулся на подъезд с его виноградным навесом и лавочками, нашел окна квартиры: «Надо было балкон закрыть, малой еще вылезет».
Завернув за угол дома, пройдя соседний двор и завидев серое здание школы, не на шутку оробел. Осталось пересечь две односторонние дороги, разделенные «Бродвеем» – широкой аллеей с лавочками, и сразу упираешься в калитку школьного забора. Казавшееся в детстве огромным здание сейчас для него, привыкшего к московским масштабам, выглядело, мягко говоря, убого, но угрожающе. Остановившись на Бродвее, он вдруг понял, что не знает, куда идти. Не помнил расположения кабинетов внутри здания, не знал, где находится его класс и вообще никаких деталей, чтобы ориентироваться, зайдя внутрь. О том, как себя вести в набитом детьми классе, он еще даже не задумывался.
– Шо ты стоишь! Бегом побежали! На политинформацию опоздаем, Швабра с говном сожрет!
«Бигом» и «згавном» – с характерным украинским произношением пронеслось рядом в виде мелкого толстого пиздюка в таком же синем пиджачке и с пластмассовой квадратной сумкой с эмблемой Олимпиады-80 на плече. Пиздюк на бегу достал из кармана штанов смятый, уже завязанный галстук и натянул через голову, прямо на пиджак. Витька. Позигун.
– Ну шо ты стоишь как столб! – обернулся тот на секунду и, махнув рукой, скрылся в глубине школьного двора. Зайти с кем-то было для Павла единственным вариантом избежать неприятностей, связанных с ориентированием на месте, поэтому он рванул следом, но тут же под ревущий клаксон отпрыгнул с дороги назад. В том месте, где он должен был перебежать, юзом, тормозя только передними колесами, пролетел какой-то желтый рыдван. «Москвич-412». Такой же был у отца его друга детства Андрюхи, с которым они выросли с самой песочницы. Стерев об асфальт резину, этот музейный экспонат наконец остановился, скрипнула дверь, и на дорогу выскочил мужик в шляпе, как у Вицина в «Кавказской пленнице».
– Ты шо, малой?! Жить надоело?! Куда прешь!