– А можно я сяду, куда хочу?
Седая голова наконец повернулась к Павлу лицом. Брови Ираиды Тарасовны выражали если не удивление, то непонимание точно.
– Шо?
– Ничего. Просто хочу сесть на свободное место. Какое выберу.
– У тебя свое место! – стальным голосом сказала учительница.
– Место у собаки, вот ей и указывайте, если она у вас есть. А я – человек, – сказал Павел, уже направляясь к последней парте в правом ряду. Поставил на пол портфель, выдвинул фанерный стул и уселся рядом с Машей, уставившейся на него как на инопланетянина. Впрочем, остальные вытаращенные на него тридцать пар глаз были с ней солидарны.
– Что? – развел он руками.
– Олейников! Выйди сейчас же из класса!
Побелевшая лицом Ираида Тарасовна стояла с вытянутой рукой, тыча пальцем в сторону двери. Глаза ее были закрыты, а губы плотно сомкнуты.
– Почему? – спокойно спросил Павел. – Я вас чем-то оскорбил, Ираида Тарасовна? Я же извинился за опоздание, чего вы раскачиваете?
– Выйди вон из класса! – закричала она, срываясь на фальцет. Ее заметно потряхивало. «Перегнул, по ходу», – подумал Павел. Немногие не вжавшиеся в плечи головы одноклассников были повернуты в его сторону. Витька крутил пальцем у виска, девчонки прикрывали рот ладошками и смотрели на него, как на декабриста под петлей виселицы.
– Никуда я не выйду, – тихо сказал Павел, глядя ей в глаза. Тишина в классе стала вязкой, как битум. Учительница стояла со своей вытянутой рукой. Потом резко развернулась и, стуча каблуками, выскочила за дверь. Понимая, что нарушил привычный ход событий, Павел слегка ссыканул.
– Ты шо! Совсем дурак? – развернулся к нему Витька.
– Олейников, ты чего? – Марина Харченко удивленно смотрела на новоявленного революционера. – Совсем тю-тю? – постучала она по голове.
– Слышь, Алень!
Рыжий, как Джельсомино, Руслан Янцер уже стоял над ним. В любой школе был мальчик, которого боялись. Определение «авторитет» придет позже, но люди с такой сутью существовали всегда. Не особо большой и сильный – в классе были ребята гораздо крупнее, – он одним взглядом подавлял любые позывы к сопротивлению. Он не был лидером, не вел за собой и не подавал пример. Обычный двоечник и беспредельщик, с которым никто, в том числе и учителя, не хотели связываться. Он чувствовал эту власть и пользовался ею безраздельно.