Пригорюнились тогда супружники неудалые и уж смирились было со своим горем, да как-то раз брела царица одна по городу и вдруг видит – сидит на базарном углу странная видом старуха. Подняла карга голову да внимательно на царицу и глянула – та аж назад поневоле отпрянула.
А незнакомка загадочная усмехнулася понимающе и говорит утешающе:
– Знаю я, царица Радимила, про твою беду незавидную и могу тебе пособить. Как бог свят, не вру! Меня, дорогуша, послушаешь – сына вскоре родишь, богатыря невиданного!
Взволновалась царица сильно, глаза волоокие распахнула, руками звонко всплеснула…
– Что хочешь, – говорит, – добрая старушка, у меня бери – только помоги! А то я уж и надежду всякую оставила…
– Ничего мне от тебя не надобно, – проворчала старуха, поскребя себе ухо, – лишь, как я скажу, сделай. В накладе не останешься.
– А что, что я сделать-то должна, родная?
– Да сущую ерунду! Пущай нонеча во полуночи выйдет во море твой супружничек. На лодочке на вёсельной… Да один, гляди, без бригады – так-то оно будет надо! Пусть он сеточку в тёмны воды закинет, ибо суждено поймать ему рыбину – чудо-рыбину Золото Перо. В той-то рыбоньке судьбоносной ваше счастие и находится!
Замолчала на чуток старуха, взгляд сверебящий в царицу вперила, с головы до ног её всю измерила и добавила поучающе:
– Эту рыбу поутру надо пожарить, и ты её, дорогуша, скушай. Да гляди, чтоб кто другой жарёнки не попробовал, а то всё пойдёт неправильно, и минует тебя дивная награда.
Царица спрашивает:
– А как, бабулечка, надо, чтобы было правильно?
Старуха же ей грубо в ответ:
– Это не твоего ума дело! Поступай как велено – и баста! В обиде, говорю, не останешься.
Удивилась про себя Радимила, что какая-то старушка неказистая так с нею повелительно разговаривает, да промолчала – уж больно сыночка родить она чаяла.
Тут вдруг невдалеке ворона зловеще каркнула. Вздрогнула царица, обернулася посмотреть, а потом назад глядь – а той старухи и нету! Пропала, будто и вовсе здесь не бывала… Ещё больше царица подивилася. Подумала она как-то смутно, а нужно ли ей поступать по-старухиному, да материнская сила своё взяла: желание родить усилила и сомнения враз пересилила. Поспешила она живо к Правиле да тут же ему всё и выложила.
Царь было сперва не поверил, отнекиваться стал: то да сё, мол, я устал… «И вообще, – добавляет, – ты бы лучше не выла про сей бред сивой кобылы, а то у меня нервная система и так расшатана – отвяжись-ка лучше давай и меня более не замай». Но царица с таким жаром к нему подступила, что тому прямо вилы – всю печёнку ему начисто пропилила! Ну никакого вообще житья не даёт – во как взяла муженька в оборот!